История Ивановской суконной фабрики в документах и воспоминаниях Книга приводится не полностью, отобраны только сведения по исследуемой теме |
Как все начиналось С. 7: Благотворители Цуриковы. В двух верстах от села Ивановского, что сейчас «прописано» в Истринском районе Московской области, неподалеку от города Истра, а когда-то значилось в Звенигородском уезде Московской губернии, находится село Лужки. Там за алтарем Петропавловской церкви есть небольшой погост. На нем среди прочих – надгробный памятник, на котором надпись: «Под сим камнем погребено тело Матроны Онисимовны Цуриковой, супруги храмоздателя [1] Григория Михайловича Цурикова». И ниже даты: 1785–1850. Священник храма рассказал, что стоял рядом памятник черного камня на могиле Григория Михайловича, но был украден местным трактористом. Собственно, с них, с Григория и Матроны Цуриковых, и начинается История – история их жизни, история появления Ивановской фабрики, история знакомства и породнения двух фамилий – Цуриковых и Поповых. Есть генеалогическое древо, по которому можно проследить поколенно представителей славной фамилии Поповых до сегодняшних дней. Много о своей судьбе, судьбе родных рассказали в воспоминаниях сами Поповы, и много, очень много материалов найдено о них в архивах. А начиналось все с дворового человека Григория Михайловича Цурикова... В синодике Борисоглебского Аносина женского монастыря среди прочих благотворителей указаны: С. 8: «ГРИГОРИЙ Михайлович Цуриков (1782 – дата смерти не известна) – звенигородский купец; происходил из крестьян помещиков Голохвастовых, родился в с. Покровское-Рубцово, тайно благотворил обители. ПАВЕЛ Григорьевич Цуриков (1813 – 15.1.1878) – звенигородский купец; долголетний щедрый благотворитель обители» [2]. Павел Григорьевич, наследуя отцу, стал также благотворить, но его деятельность на ниве храмоздательства и помощи неимущим пошла куда дальше благих деяний его отца. Из летописи Борисоглебского Аносина монастыря: «...1.5.1854. Иждивением купца П.Г. Цурикова устроена новая странноприимная. Постройка келейного корпуса (низ каменный, верх – деревянный). Поправлена больничная церковь. 23.7.1867. Освящение епископом Дмитровским Леонидом (Краснопевковым) обновленного тщанием купца П. Г. Цурикова Троицкого храма. Он же подарил и самый большой колокол на соборную колокольню... Митрополит Макарий (Булгаков, 1816–1882), Московский и Коломенский, посетил монастырь и семью известного благодетеля покойного П. Г. Цурикова» [3]. «В пяти верстах от Ивановской фабрики (Цурикова – Н. К.) есть небогатая женская Аносина обитель; в эту обитель отец Павла Григорьевича Григорий Михайлович ежегодно целый обоз с хлебом и крупою в день Благовещения жертвовал. Но имени благотворителя из обители Аносиной никто не знал, только по смерти его сын его Павел Григорьевич сказал в монастыре, что ваш благодетель умер, молитесь о рабе Божием Григории. <...> О благотворительном отце Павла Григорьевича Цурикова сообщила... мать игуменья Рафаила, бывшая в то время послушницею. Бывало, говорила она, отец Павла Григорьевича и побранит сестер. Но все-таки не знали, что он благодетель, только и знали, что он позволял на своей мельнице даром молоть хлеб. <...> Сын, наследовавший от отца благотворительность, продолжал до конца своей жизни благотворить сей обители. В прошедшем году отдал весь сенокос, близ их монастыря находящийся, даром; на круглый год было достаточно его для всего скота монастырского» [4]. Воспоминания архимандрита Пимена, настоятеля Николо-Угрешского монастыря, были выпущены еще при жизни П. Г. Цурикова. Вот что пишет о нем владыка: «В Саввином монастыре я не был года с три: в продолжение этого времени я слышал, что там, благодаря усердию боголюбивого владельца тамошних С. 9: мест, Павла Григорьевича Цурикова, благолепно возобновлен соборный храм (в 1872 году. – Н.К.) и приведен по возможности в тот вид, в котором, согласно описанию, был при царе Алексее Михайловиче. Я все осматривал, и действительно, восстановление вышло удачно, паче чаяния, и так хорошо, что на собор, как внутри, так и снаружи, кажется, все глядел бы и не наглядишься. <...> После того обитель неоднократно приходила в упадок, и опять обновлялась, а в последнее время без преувеличения можно назвать обновителем Саввинского монастыря, Воскресенского и многих других монастырей и церквей Павла Григорьевича Цурикова. Нельзя не сказать к чести его, что он благодетельствует и благотворит не напоказ, не трубит пред собою и не домогается наград и почестей, которые сами на него сыпятся. Жена его, Анна Сергеевна, женщина высокой добродетели, достойная служить примером для многих по своей кротости и евангельской любви к ближнему. Эта благочестивая чета, пользуясь всеми временными благами, имеет в жизни только один недостаток: Господь не благословил их чадородием, но их благотворительность восполнила для них отсутствие естественных чад, соделав их родителями сирот и меньшей братии, которых они избрали себе в наследницы своего тленного имущества, и чрез то сами, по слову Писания, сделаются наследниками благ вечных и сокровищ неиждиваемых. <...> Ее (игумений Евгении – Н. К.) обитель (Аносин Борисоглебский монастырь – Н. К.), скудная и убогая, стала терпеть менее нужды, благодаря ее собственным средствам, принесенным из мира, а впоследствии, когда ее личные достоинства приобрели ей расположение боголюбивого и щедрого ревнителя благолепия храмов Божиих, Павла Григорьевича Цурикова, и он, уважая игумению, возлюбил и обитель ее, Аносинская пустынь украсилась и процвела» [5]. «В 1860–1870 годах по завещанию купца (впоследствии потомственного дворянина) П. Г. Цурикова монастырь (Аносин – Н. К.) получил два доходных дома в Москве в свое полное распоряжение» [6]. Действительно, много было сделано Павлом Григорьевичем, как пишет владыка, для перечисленных монастырей. Помимо соборного храма в Саввином монастыре Цуриковым на свой счет был устроен скит. В воспоминаниях игуменьи Аносина монастыря Евгении (Озеровой) содержатся сведения об этом начинании. «Общий благодетель всего околотка, а в особенности Саввина и нашего монастыря, Павел Григорьевич Цуриков, в память своего покойного родителя Григория Михайловича вознамерился устроить часовню для чтения неугасаемой псалтыри над пещерой, вырытой самим преподобным Саввою, в которую сей угодник Божий удалялся для молитвы, и выстроить около часовни сторожку с комнатой для помещения по очереди читающим псалтырь. Но Господу угодно было прославить сие уединенное место, освященное трудом и молитвою С.10: преподобного Саввы. Мысль о часовне перешла к пещерной церкви, потом явилась в размере общежительного скита, обеспеченного на 16 человек» [7]. «К северо-западу от монастыря на расстоянии не более версты под густой сению деревьев расположен Саввинский скит... Это место было избрано самим основателем монастыря – Преподобным Саввой... Над этою-то освященною подвигами Преподобного пещерою... вблизи скитского храма в 1862 году с благословения Высокопреосвященного митрополита Филарета... почетным гражданином Павлом Григорьевичем Цуриковым, глубоко чтившим Саввинскую обитель, выстроен вновь изящный по архитектуре каменный храм во имя преподобного Саввы как памятник духовных бдений и молитвословий Преподобного. Тогда же при сем храме, для помещения при нем четырех человек братии, был устроен одноэтажный каменный корпус и все это обнесено каменною оградою с тремя башнями... Нашлись желающие проводить иноческое житие в безмолвном скитском уединении, – понадобились большие помещения. В 1865 году прежнее место было много расширено вдоль горы к югу и тем же христолюбивым щедродателем Цуриковым устроены для помещения братии пять деревянных домов на каменном фундаменте и, кроме того, особый шестой для братской трапезы и кухни. Кругом это место было обнесено деревянным забором на протяжении 200 сажен, который в 1869 году на средства того же Цурикова был заменен каменною оградою с пятью башнями» [8]. В дневнике епископа Леонида о посещении скитской церкви в 1866 году детьми Александра II, великими князьями Сергеем и Марией, отмечено: «Строгость византийского рисунка и изящество отделанного иконостаса из орехового дерева очень им понравились» [9]. Краткое описание Саввинской церкви оставила княгиня Е. Н. Горчакова, посетившая скит в 1880-х годах: «Она не велика, но очень красивой готической архитектуры; все наружные стены из мелких красных кирпичей, с украшениями и колонками из белого тесаного камня; иконостас резной, из разноцветного дерева: розового, орехового и сибирской березы» [10]. В 1872 году, в десятую годовщину возникновения скита, опять же на пожертвования Павла Григорьевича обновили здания и выстроили еще несколько келий для братии, в том числе каменный двухэтажный корпус с церковью Святителя Николая. Павел Григорьевич не только отстроил Саввинский скит, но и обеспечил содержание его братии. После его смерти, последовавшей в 1878 году, большинству храмов и монастырей, которым он благотворил при жизни, по духовному завещанию были переданы капиталы на содержание. В описании Саввинского скита конца XIX века отмечено: «Основанием содержания скита служит капитал, положенный устроителем его, и дом в Москве, пожертвованный им же» [11]. С. 11: «1850–1860-е годы отмечены первыми актами благотворительности П. Г. Цурикова в Воскресенском Ново-Иерусалимском монастыре: в 1856 году на его средства обновляется Рождественская церковь, в 1861–1862 годах он берется за возобновление позолоты ее иконостаса, в 1867 году Цуриков пожертвовал на исправление иконостаса в Голгофском приделе 500 рублей. Всего с 1852 по 1864 год он истратил на Воскресенский монастырь около 24 000 рублей и на нужды епархии около 93 000 рублей. Наивысший расцвет благотворительной деятельности ивановского фабриканта в Воскресенском монастыре приходится на середину 70-х годов XIX века. В 1873 году он изъявляет желание возобновить на свои средства иконостас в соборе. В том же году между ним и архимандритом Леонидом (Кавелиным) заходит речь о золочении куполов, которые совершенно облезли и за два года до того были закрашены масляной краской. Цуриков же позолотил и часовню Гроба Господня, освященную отцом Леонидом 19 сентября 1876 года, а также надвратную церковь и церковь Рождества Христова. В 1874–76 годах Цуриков израсходовал на реконструкцию храмов Воскресенского монастыря 150 000 рублей» [12]. «...14 сентября праздник Воздвижения Честнаго Животворящего Креста Господня в обители Святейшего Патриарха Никона. Отправляется с некоторыми особенностями: утром совершается ранняя обедня на Голгофе. Поздняя, совершаемая местным настоятелем всегда архиерейским служением, в этот день бывает особенно торжественна по случаю громадного стечения богомольцев, число которых достигает более 6000; всем им без изъятия раздаются кресты – обычай, заведенный еще бывшим настоятелем, архимандритом Амфилохием. Кресты металлические разных величин, форм и украшений приобретались на счет известного благотворителя Павла Григорьевича Цурикова, а затем – его супруги Анны Сергеевны Цуриковой» [13]. В Воскресенском монастыре А. С. Цурикова и была похоронена (умерла 1907). Могила ее находится недалеко от входа в монастырь. Надгробие украшено изображением Божией Матери, выполненным мозаикой по рисунку В. М. Васнецова для Владимирского собора г. Киева. Благотворил Цуриков не только монастырям, но и отдельным храмам. «Весь Вознесенский храм города Воскресенска нагревается посредством духовой печи, устроенной в 1875 году на иждивение почетного потомственного гражданина [14], дворянина, статского советника Павла Григорьевича Цурикова. В 1904 году на устройство иконы Святого Феодосия Угличского поступило 1600 рублей пожертвований, собранных среди прихожан. Главной жертвовательницей была Анна Сергеевна Цурикова, которая содержит хор певчих при храме, издерживая ежегодно до 400 рублей» [15]. «В 1859 году храм в с. Ильинском-Городище Звенигородского уезда вновь перестроен на средства Павла Григорьевича Цурикова, а в 1863 году С. 12: им же вновь перестроена теплая трапезная с каменной колокольней и » оградой с деревянными решетками» [16]. «В Преображенской церкви с. Никулина Звенигородского уезда в 1864 году стараниями Павла Григорьевича Цурикова устроен теплый придел в честь Казанской иконы Божией Матери» [17]. «В 1864 году Цуриков истратил 1800 рублей на иконостас Покровско-Рубцовской церкви (из села Покровское-Рубцово были родом его родители – Н. К.) и 1150 рублей – на церковь с. Никулино. За это он получил благословение Священного Синода» [18]. Не так далеко от Ивановского находится село Троицкое, в котором с конца XVII века существовала деревянная Троицкая церковь. «В 1850-х годах на средства... П. Г. Цурикова была сооружена новая колокольня о трех ярусах (до этого была небольшая колокольня "на крыше" самого храма)» [19]. Храм стоит и поныне. В Троице-Сергиевой лавре храмоздателем была сооружена церковь над местом погребения митрополита Филарета (снесена в 1938–1940 годах). «Филаретовская церковь, или церковь во имя святого Филарета Милостивого (память которого 1 декабря), прикладена в 1867 году к южной стене Духовской церкви (на иждивение покойного П. Г. Цурикова) с тою мыслию, или в том намерении, чтобы она служила усыпальницей для митрополита Филарета. Скончавшийся 19 ноября того же 1867 года митрополит Филарет действительно и был в ней погребен. После Филарета погребен в ней его преемник по кафедре, митрополит Иннокентий, скончавшийся 31 марта 1879 года. А на паперти, или в притворе, церкви погребен наместник лавры архимандрит Антоний, скончавшийся 12 мая 1877 года» [20]. «В Москве П. Г. Цуриковым были пожертвования на устройство при Мещанских училищах часовни или малого храма – 500 рублей» [21]. Большим делом благотворения было создание храма при деревне Ивановской (ставшей после этого события селом). Вот как описывают «Московские епархиальные ведомости» факт появления храма: «Во время весеннего разлива реки Истры в светлый день Пасхи шел Павел Григорьевич Цуриков по горе, где выстроена церковь, в приходскую церковь (в селе Лужки – Н. К.), к которой во время весеннего разлива воды с трудом можно дойти, а в сильнейший разлив вовсе невозможно. Шел далеко по горе, слышит благовест долгий, но дойти до церкви нет возможности от сильного разлива реки. Возвращается назад по горе, горько плача, что не может в такой великий светлый праздник Пасхи быть за службами церковными. Сел на горе против своего дома на камушках и еще сильнее и горче залился слезами и долго сидел в таком плачевном и горестном положении. Сидя вздремнул, и ему представилась чудная долина, где невидимо для него поют невыразимо хорошо неземные жители. Один из них спрашивает его: о чем ты так сокрушаешься? – О том, что не могу быть С. 13: ныне в такой великий праздник в храме Божием. – Так что ж, построй у себя здесь церковь, тогда не будешь лишен этого душевного удовольствия. – Благословите это доброе дело сделать. – Начинай с Богом! Проснувшись, он успокоился и в том же году стал приготовлять все нужное для храма. – О постройке на сем месте у покойного и прежде сего была мысль, но она осуществилась после видения» [22]. Так появился в Ивановском храм в честь Успения Божией Матери. «Сей храм основан был в 1864 году 25 июля с благословения и разрешения Приснопамятного Митрополита Московского Филарета, грамота коего, данная храмоздателю, Цурикову, гласит следующее: Божиею Милостию Смиренный Филарет Митрополит Московский. По благодати, дару и власти Всесвятого и Животворящего Духа, данней нам от самого Великого Архиерея Господа нашего Иисуса Христа чрез святые Его Апостолы и их наместники и преемники, благословили мы Почетному Гражданину Воскресенскому 1-й гильдии купцу Павлу Григорьевичу Цурикову, на иждивение его построить при деревне Ивановской, Звенигородского уезда, новую каменную церковь во имя Успения Пресв. Богородицы с двумя теплыми приделами: одним во имя Святителя Николая, и другим во имя Преподобн. Павла Фивейского, с таковою же при ней колокольнею, с образованием при сей церкви и нового прихода из крестьян означенной деревни Ивановской и жителей суконной фабрики его, Цурикова, состоящих ныне в приходах церквей Петро-Павловской села Лужков и Ильинской с. Ильинского на Городищах, Звенигородского уезда, и с учреждением особого причта... <...> Земля для постройки храма и для домов будущих священноцерковнослужителей... была еще заранее приобретена храмоздателем Цуриковым у крестьян деревни Ивановской, за которую тем же храмоздателем внесен капитал для обеспечения их от оброков в количестве 26 000 рублей. Работы по построению храма, начатые в 1864 году, были окончены в 1868 году, и храм совсем был готов к освящению, которое... состоялось в 1868 году, 29 сентября, в воскресный день. <...> Соорудив близ своей фабрики святой храм в честь Успения Божией Матери, покойный храмоздатель не оставлял его до самой своей кончины, как своею заботою об украшении его, так и своим посещением... Мало этого, он исходатайствовал пред Его Высок. Преосв. Митрополитом Иннокентием разрешение под дни воскресные и праздничные совершать всенощное бдение с торжественным звоном для фабричного населения, кроме того, С. 14: сам поставил за правило, чтобы в его храме 4 раза или по крайней мере 3 раза на буднях в неделю совершалась литургия [23], за которой всегда его можно было видеть молящимся. На обеспечение храма Цуриковым был внесен капитал в количестве 16 000 рублей. Дома для причта, состоявшего из священника, диакона и 2 псаломщиков, были выстроены храмоздателем и по прошествии 12 лет отданы в собственность причта. Для более безбедного существования священноцерковнослужителей Цуриков отказал на вечное поминовение его и его родственников капитал в процентных бумагах на 26 000 рублей, процентами с коего и пользуется причт» [24]. Место для церкви было выбрано очень удачно – «на продолжении Ивановской горы, как раз над новым домом Цуриковых, в 1 версте от деревни. Ее белая колокольня была видна издалека, и звон ее колоколов бывал порой слышен за несколько верст. От церкви спускалась вниз крутая чугунная лестница чуть ли не прямо к крыльцу Цуриковых. Сзади ее были построены дома для причта, "поповка", и рядом церковно-приходская школа» [25]. Павел Григорьевич очень заботился о нравственной, здоровой обстановке в Ивановском. «Сам он был воздержан и трудолюбив. Никто... не видал во всю жизнь его, чтобы он употреблял когда-либо хмельные напитки, он был чужд всяких увеселений и разорительных игр» [26]. Поэтому и при фабрике его не было привычной для России тех времен обстановки. «Фабричные местности вообще редко и мало где пользуются хорошей репутацией; пьянство, разгулы, ссоры, драки, воровство и т. п. – вот печаль-ные и едва ли не повсеместные явления в таких местностях, особенно по праздникам. Ивановская суконная фабрика г. Цурикова в этом отношении всегда составляла <...> весьма редкое и резкое отрадное исключение; здесь подобного рода безобразий не происходило <...> потому что ни при фабрике, ни вокруг ее питейных домов нигде не было ближе 8 верст от нее. <...> Благотворитель народа настоял на том, чтобы все ближайшие к фабрике селения не позволяли открыть у себя эти заведения; а чтобы не лишить чрез это обывателей каких-либо материальных выгод, сам стал вносить им ежегодно не меньшую сумму, чем какую они могли бы получать с этих заведений, и обывателей из этих селений, преимущественно перед другими, стал принимать себе на фабрику для работ» [27]. «Но и этим не ограничивалась забота благотворителя о ближних. Приходили к нему пострадавшие от пожара – он помогал; всем умершим, без различия, отпускались от него гробы, что было большим подспорьем при затратах на похороны; убогие, слепые и хромые получали от него ежемесячное содержание. Для всякого двери дома благодетеля были отворены, всякий нуждавшийся получал помощь. Имя его сделалось известным по С. 15: всей России. Нуждавшиеся притекали к нему из самых отдаленных губерний и тоже получали помощь» [28]. Благотворения Павла Григорьевича были известны царствующему дому. За благотворительную деятельность он имел награды. В одном из московских архивов – Древних актов – сохранился формулярный список Павла Григорьевича Цурикова. Приводим выдержки из него. Служебная и благотворительная деятельность П. Г. Цурикова. Имение Родового нет. Благоприобретенное Фабрика, сенокосные пустоши при сельце Ломонове в Звенигородском уезде. У жены Родового нет. Благоприобретенное Дачи в сельце Красновидове Звенигородского уезда. Образование Домашнее. 1847 год – Член Звенигородского уездного отделения попечительского о тюрьмах комитета. 1851 год – Директор указанного комитета. 1858 год – Пожалована золотая медаль на Станиславской ленте для ношения на шее за службу в должности церковного старосты и за пожертвования в пользу церкви с. Лужков. 1863 год – Пожалован орден святого Станислава 3 степени в петлицу за пожертвования на устройство православных церквей в Литовской епархии. 1864 год – Возведен в потомственное почетное гражданство. 1864 год – За пожертвования по устройству Лужковского сельского приходского училища утвержден его попечителем. 1865 год – Училище разрешено именовать «Цуриковским». Во внимание к тому, что он, выстроив для оного дом и снабдив его классными принадлежностями, принял на себя и содержание этого дома, объявлена признательность Министерства Государственных имуществ за содействие распространению образования между государственными крестьянами. 1866 год – По ходатайству Св. Синода пожалован орденом святого Станислава 2 степени с императорской короной. 1868 год – За пожертвования в пользу новой церкви в Гельсингфорсе пожалован орденом святой Анны 2 степени с императорской короной [29]. 1868 год – Звенигородским уездным учебным советом утвержден попечителем вновь открытого сельского училища при Успенской, на Ивановской суконной фабрике, церкви. 1870 год – Утвержден попечителем Воскресенской школы. 1870 год – По докладу министра финансов «О полезной деятельности на поприще отечественной промышленности, С. 16: засвидетельствованной комитетом экспертов Мануфактурной выставки 1870 года», пожалован званием мануфактур-советника. 1870 год – Утвержден членом Звенигородского уездного учебного совета. 1871 год – По ходатайству Св. Синода награжден орденом святого Владимира 4 степени с правом потомственного дворянства. 1873 год – По засвидетельствованию председателя Императорского Человеколюбивого общества Исидора, митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского, об особенном усердии в пользу Ивановского девичьего училища в Санкт-Петербурге и состоящей при этом заведении церкви, пожалован орденом святого Владимира 3 степени. 1874 год – По ходатайству Св. Синода пожалован чином статского советника. 1876 год – По ходатайству Св. Синода пожалован чином действительного статского советника [30]. В том же архиве была найдена и ведомость о пожертвованиях Павла Григорьевича: Ведомость о пожертвованиях, сделанных статским советником П. Г. Цуриковым в 1874, 1875 и 1876 годах на возобновление и украшение церквей. По Воскресенскому монастырю – 150 000 рублей серебром. По московскому большому Успенскому собору: в 1874 году – серебряные лампадки к иконам на 2400 рублей, в 1875 году – на новые большие вызолоченные бронзовые лампады 8249 рублей серебром. Всего 10 649 рублей серебром. По Московскому епархиальному ведомству: На устройство и украшение в с. Аксиньине Звенигородского уезда главного холодного храма – 7469 рублей серебром. В 1875 году – на устройство в Спасо-Вифанском монастыре новой каменной колокольни – 1500 рублей серебром. На слитие колокола в Покровской (в с. Рубцове) церкви – 3500 рублей серебром. На возобновление и украшение Вознесенской (в г. Воскресенске) церкви – 7000 рублей серебром. Всего 19 469 рублей серебром. А всего 180 118 рублей серебром [31]. О попечительстве Павла Григорьевича над Воскресенским училищем упоминает брат Антона Павловича Чехова, Михаил Павлович: «...мой средний брат, Иван Павлович, выдержал в декабре 1879 года экзамен на С. 17: учителя и был назначен в заштатный городок Воскресенск, Московской губернии, в одной версте от которого находится знаменитый монастырь "Новый Иерусалим", основанный патриархом Никоном с целью дать возможность русским паломникам не ездить в Палестину на поклонение "святым" местам, а "иметь" их у себя под боком... Воскресенск был тогда еще очень маленьким городком, и в нем было всего только одно училище – приходское; им-то и заведовал мой брат. Попечитель этого училища – известный суконный фабрикант Цуриков – не пожалел денег на его благоустройство, и у Ивана Павловича оказалась вдруг просторная, хорошо обставленная квартира, рассчитанная не на одного холостого учителя, а на целую семью. Для Чеховых, живших тогда в Москве тесно и бедно, это было чистой находкой. Едва только у меня и у моей сестры Маши кончались переходные экзамены, как наша мать, Евгения Яковлевна, уже ехала с нами в Воскресенск "на подножный корм" и проживала там с нами до самого начала учения» [32]. Земная жизнь любого, даже самого праведного, человека конечна. 5 января 1878 года на 66-м году жизни Павел Григорьевич Цуриков скончался. Из Звенигорода (Московской губернии). В селе Ивановском, Звенигородского уезда, совершено сегодня отпевание и погребение известного благотворителя церквей и обителей и благодетеля бедных Павла Григорьевича Цурикова. Высокопреосвященный Иннокентий, митрополит Московский, при всем желании лично отдать последний долг почившему и проводить его на вечный покой, по нездоровью... не мог этого исполнить. На погребении, по поручению владыки, присутствовали Преосвященный Игнатий, епископ Дмитровский, викарий Московский, привезший св. икону Божией Матери от владыки-митрополита в благословение вдове почившего Анне Сергеевне, которую она приняла с чувством благоговения и глубокой благодарности. Преосвященный Игнатий совершил богослужение с архимандритами: Новоиерусалимским Вениамином, наместником Саввино-Сторожевского монастыря Галактионом и проживающим в Сергиевской Лавре Феофилом, с двумя иеромонахами, местным священником-благочииным и двумя священниками. Кроме того, при отпевании участвовали еще несколько священников из окрестных сел. Прекрасная церковь, устроенная Павлом Григорьевичем, не могла вместить в себя огромного числа народа: он молился за помин души новопреставленного около церкви. Последнее прощание было трогательно, все были допущены, и каждый теснился в последний раз приложиться к иконе и поцеловать благодеявшую руку почившего С. 18: скромного труженика. Гроб был опушен Преосвященным Игнатием в склеп правого придела храма при общей молитве тысяч народа. Участвовавший в богослужении игумен Сергий [33]. И еще несколько слов о прощании с Цуриковым, свидетельствующих о том, сколь велика была его заслуга перед Церковью: «...В сослужении литургии с Преосвященным Игнатием было 5 архимандритов, один иеромонах Сергий с Саввинского подворья, приходский священник отец Иаков, так что служащие панихиду, начиная от возглавия гроба, стояли до самых царских врат. Церковь была полна молящихся. За теснотою все не могли вместиться; непоместившиеся стояли вне и молились о упокоении своего незабвенного благодетеля и отца, кормителя нищих и убогих. Певчие пели из фабричных, и пели очень хорошо и безошибочно. Проповедь говорил простую, но прочувствованную приходский священник отец Иаков» [34]. После смерти Павла Григорьевича Цурикова осталось немалое состояние, в том числе и фабрика.
Фабрика в Ивановском «В 1817 году крепостной мельник и плотник Григорий Михайлович Цуриков (рождения 1782 года) состоял на откупе у своего барина Павла Ивановича Голохвастова, проживавшего в своем поместье Покровском-Рубцове близ Новоиерусалимского монастыря Московской губернии Звенигородского езда, и арендовал у экономических крестьян деревни Ивановской того же уезда пустопорожнюю землю на реке Истре, негодную для полевых работ. Земля же эта, носившая название "Коровий брод", служила крестьянам местом для прогона скота на водопой... Цуриков же имел в виду постройку здесь водяной "мукомольни" и "сукновального амбара". Место явилось для этого подходящим, поскольку оно находилось в глубокой лощине между двумя значительными возвышенностями: так называемой Павловской горой с одной стороны и Ивановской горой с другой. На Павловской горе лежала деревня того же именования, откуда дорога вела низ к реке Истре. Между обоими взгорьями раскинулись тучные заливные луга, на что указывало и название лежащего ниже по реке села "Лужки". Вода была здесь чистой и протекала под сравнительно большим напором. Для увеличения этого напора Цуриков построил у Коровьего брода большую плотину, которая сохранялась в целости еще во время войны 1941 года. Такой напор воды был нужен Цурикову для приведения в движение построенной им здесь мельницы. Перед плотиной образовалось глубокое водохранилище, излишки воды которого сбрасывались в ту же С. 19: Истру по вырытому Цуриковым обводному каналу, оканчивающемуся значительно ниже плотины. А перед плотиной образовался теперь переезд – "брод", к которому подходила дорога от Московского шоссе к так называемой Павловской слободе, где имелась казенная суконная фабрика. Для себя же и для своей семьи Цуриков построил недалеко от мельницы на берегу канала избу, куда и переселился. Цуриков никогда не молол на своей мельнице муку, но промывал на ней сукна, которые доставлялись ему с этой целью с суконной фабрики в казенном Павловском. А поэтому понятно, почему мельница Цурикова никогда не называлась "мельницей", а называлась "мелющей". Казенная фабрика как-то этот труд Цурикова оплачивала и стала давать ему значительный доход. Так было положено начало Ивановской суконной фабрике. <...> Через несколько лет после постройки Цуриковым плотины и мельницы на Истре предприятие его оказалось настолько прибыльным, что он... задумал организовать близ Ивановской собственное суконное производство (отметим здесь для понимания дальнейшего рассказа, что в 1843 году Григорий Михайлович женил своего сына Павла на дворянке Анне Сергеевне Мингалевой – Н. К.). <...> К этому сроку отец Павла Григорьевича построил для сына и своей "невестки-барыни" отдельный домик напротив своих изб. Это было деревянное строение из 4 комнат с мезонином, с двумя открытыми террасами и теплой уборной. Вокруг этого домика был разбит сад с цветником. <...> ...Анна Сергеевна вела хозяйство, а на фабрике Павел Григорьевич вместе с отцом продолжал совершенствовать суконное производство. В техническую сторону этого дела Анна Сергеевна, конечно, не вмешивалась, но ее стремление к красоте явно сказывалось на украшательстве фабричных строений, карнизы и входы в красные кирпичные корпуса снабжались разделкой из белого кирпича. Высокий деревянный забор вокруг всех зданий фабрики был украшен несколькими красивыми башенками, в одну из которых были вмонтированы часы, которые показывали время еще до первых годов Революции. Все деревянные подсобные помещения окрашивались в нежный светло-серый тон с белой разделкой. В итоге Ивановская фабрика получил прозвание "красавицы фабрики"» [35]. После смерти Григория Михайловича, в 1852 году, хозяином фабрики становится его сын П. Г. Цуриков. В «Атласе промышленности Московской губернии» за 1845 год среди «шерстяных фабрик» указана фабрика «Цурикова Павла Григорьевича, Звенигородского 3-й гильдии купца, производящего для Шапошникова, московского купца. Находится при сельце Ивановском, станов 80, машин 58, конная пр. 1. Рабочих – 409, сумма годового производства – 160 000 рублей серебром, производится суровое сукно из шпанской шерсти» [36]. С. 20: А в 1872 году то же издание приводит уже иные сведения: «Суконная фабрика принадлежит Цурикову Павлу Григорьевичу год основания 1833, оборот 740 000 рублей, выпускает шерсть, пряжу, сукно, драп, драде-дам [37], фланель-бивер [38], мильтон-диагон, трико» [39]. Своеобразным отростком Ивановской фабрики была Алексинская суконная мануфактура, основанная пятью экономическими крестьянами, братьями Петровыми, специалистами по изготовлению и установке мельничных колес. В таком качестве они работали на мельнице, а потом и на фабрике Цуриковых, а в 1871 году открыли собственное производство. Однако оно не развилось, а в 1924 году было закрыто советскими властями. Интересное и, пожалуй, первое описание фабрики и прифабричных заведений находим в книге «Санитарное исследование фабричных заведений Можайского, Волоколамского, Звенигородского уездов»: Суконная фабрика Цуриковой. Фабрика вдовы действительного статского советника Анны Сергеевны Цуриковой находится при селе Ивановском Лучинской волости... От фабрики до Волоколамского шоссе на Москву проложено особое фабричное шоссе на протяжении 5 верст, а до Крюковской станции Николаевской железной дороги, по словам фабричной администрации, считается около 20 верст, хотя, впрочем, товар отправляется в Москву исключительно на лошадях, без перегрузки. В своем первоначальном виде фабрика возникла около 43 лет тому назад, причем вначале на месте ее была мукомольная мельница, затем сукновальня местного крестьянина Цурикова, работавшего на известную казенную суконную фабрику в селе Павловском Звенигородского уезда. Начиная с крымской войны дела владельца этой сперва маленькой сукновальни стали все более и более расширяться, а сам господин Цуриков из крепостного крестьянина достиг высших чинов, почестей и богатства. Таким образом, время возникновения этой громадной суконной фабрики можно считать около 1837–57 годов. Работа на фабрике производится в настоящее время постоянно, кроме небольших перерывов на Святой и Фоминой неделе, одного дня Рождества и трех дней Масляницы. <...> Взаимное расположение всех фабричных зданий, широко раскинувшихся по правому берегу реки Истры, лучше всего можно видеть на прилагаемом плане... Заметим лишь, что, судя по первому впечатлению, живописное местоположение, красивые фронтоны главных фабричных корпусов, выкрашенные в темно-красную краску с белыми продольными полосами, архитектурные украшения в виде различных ваз, гербов и т. п. на фронтонах, деревянные окрашенные под кирпич красивые будочки для писсуаров и ретирадов [40] и т. д. вполне С. 21: могли бы подтвердить справедливость мнения местного исправника, что «это, в сравнении с другими, просто красавица, а не фабрика». Действительно, с внешней стороны фабрика производит чрезвычайно отрадное впечатление: фабричный двор содержится довольно чисто, архитектура резко отличается от обычного фабричного шаблона, далее, пред одним из главных фабричных корпусов устроен даже фонтан, пускаемый, как говорят, по временам... Почти все строения выстроены из кирпича и крыты железом. Кроме зданий, непосредственно входящих в состав фабрики. В стороне от нее возвышается громадный белый дом владелицы, окруженный парком, цветниками, оранжереями и прочим; далее, на горе находятся фабричная церковь и неподалеку от нее школа, квартиры учителя, духовного причта и прочее. <...> Число наличных рабочих, во время осмотра фабрики, простиралось до 1200 человек обоего пола. Наибольшее число рабочих, с Успения до Пасхи, равняется 1400 человек, а наименьшее, около Пасхи и во время полевых работ, можно принять равным 900 человек... Большинство рабочих принадлежит к местному населению из ближайших деревень, а именно: на расстоянии 2-3 верст с. Ивановское, д. Красновидово, д. Борки, с. Лужки, на расстоянии 4-5 верст и более д. Борисково, с. Аносьино, д. Синяково, д. Павловское и с. Дюдьково в 15 верстах от фабрики. <...> Для рабочих при фабрике устроен харчевой амбар, откуда желающим отпускаются в кредит различные предметы первой необходимости, а именно: мука, соль, крупа и масло. Харчевая лавка находится в заведывании особого прикащика, назначаемого фабричной администрацией. Из так называемых общественных учреждений для рабочих на данной фабрике устроены только баня, школа и больница. Баня устроена вообще удовлетворительно, топится 2 раза в месяц; рабочие пользуются ею с платой 8-10 копеек в месяц с каждого работающего на фабрике. <...> В школе, устроенной недалеко от фабрики, около фабричной церкви, и содержимой так же, как и церковный причт, на средства самой владелицы, учатся только дети, не работающие на фабрике. Взрослые в школу не принимаются, хотя мы и можем заметить, что нашлось бы немало охотников поступить в нее из среды рабочих в возрасте 16-18 лет. <...> Фабричная школа принадлежит к разряду одноклассных народных училищ с трехлетним курсом обучения... Число учащихся равнялось в то время 73 человека обоего пола в возрасте 8-12 лет... Относительно влияния школы на распространение грамотности среди фабричного населения заметим, что из 716 рабочих мужского пола, подвергавшихся измерению, оказалось: С. 22: грамотных 218 человек = 30,3 %, полуграмотных, т. е. умеющих только читать, 5 человек = 0,7 %, и безграмотных – 493 человека = 68,8 %. <...> Больница при фабрике состоит только из двух палат, аптеки и квартиры фельдшера; в верхнем этаже или мезонине над больницей помещаются квартиры регента и прикащика по двору. Собственно для помещения больных служит только одна женская палата с 4 железными койками... В другой палате, мужской... поставлены 6 коек... больных здесь никогда не бывает, так что она служит, главным образом... лишь комнатой для приема доктором приходящих больных. Остальная часть больницы занята квартирой фельдшера, маленькой аптекой, ватерклозетом, ванной и темным коридорчиком. <...> Больница по штату устроена на 10 коек, что приблизительно соответствует формальному требованию закона, чтобы на каждых 100 человек, работающих на фабричном заведении, приходилась, по расчету, 1 больничная койка. Далее заметим, что больница заведуется постоянным врачом, живущим на самой фабрике, в течение уже 7 лет, и получающим от конторы 2000 рублей в год жалованья, квартиру, отопление и освещение. Фельдшер, помещающийся в самом здании больницы, получает около 480-550 рублей в год, не считая квартиры, отопления и освещения [41]. Вполне вероятно, что именно об этом постоянном враче «в... ближайшей к Воскресенску больнице – при суконной фабрике А. С. Цуриковой в селе Ивановском», которая «была обставлена богато и даже роскошно, но популярностью она не пользовалась», пишет брат Антона Павловича Чехова Михаил: «Заведовал ею врач М. М. Цветаев, человек какой-то особой психологии, который на приемах не подпускал к себе близко больного, боясь, что от него будет неприятно пахнуть. <...> Врач цуриковской больницы М. М. Цветаев вышел в отставку и принял монашество» [42].
От Цуриковых к Поповым В мае 1843 года сестра Павла Григорьевича Матрена [43] выходит замуж за московского торговца Максима Ефимовича Попова. В метрической книге села Лужки Звенигородского уезда Московской губернии имеется «актовая запись № 7 от 31 мая 1843 года о бракосочетании московского С. 23: мешанина Казенной слободы Санкт-Петербургского временного купца Максима Евфимиева сына Попова, 24 лет, православного вероисповедания, первым браком, со звенигородской 3 гильдии купеческой сестрой, девицей Матроной Григорьевой Цуриковой, 21 года, православного вероисповедания» [44]. С этого момента Цурикова и Попова связывают не только торговые дела (Попов продавал сукна Цурикова в Москве), но и родственные узы. В 1878 году Павел Цуриков умирает. Анна Цурикова вынуждена фабрику продать, но делает это не сразу, вначале пытаясь управлять ею. Однако дело это выходит у нее не очень хорошо, и она обращается за помощью к свояку – Максиму Ефимовичу. С этого момента фактическим хозяином он и становится, выкупив затем фабрику по заведомо низкой цене. С 1887 года фабрика уже и юридически принадлежит М. Е. Попову. Новые хозяева расширяют и модернизируют ее: «Близ заштатного города Воскресенска, в 8 верстах от него, на реке Истре находится село Ивановское с большой суконной фабрикой, основанной в 1833 году Павлом Григорьевичем Цуриковым... которая делала оборот в 740 000 рублей при 1030 рабочих, считая в том числе 320 женского пола и 110 малолетних; ныне эта суконная фабрика принадлежит Максиму Ефимовичу Попову и вырабатывает: сукна, трико, драпа и тому подобных тканей на 824 000 рублей при 745 рабочих» [45]. Юридическим владельцем фабрики с момента перехода ее в руки Поповых и вплоть до смерти, последовавшей 16 мая 1896 года, был Максим Ефимович, хотя на деле в Ивановском жил с семьей и управлял хозяйством младший его сын, кандидат прав Сергей Максимович Попов. С 1893 года работа фабрики была приостановлена в связи с найденными санитарной комиссией отклонениями от нормы результатов проб воды от производства. Велось разбирательство о возможности возобновления работы, для чего необходимо было получить свидетельство. В прошении, поданном в Московское губернское правление 12 июля 1894 года, говорится о желании М. Е. Попова, чтобы свидетельство на производство работ на фабрике было выдано на его имя, а не на Товарищество, так как фабрика принадлежит лично ему. Его желание было удовлетворено. Материалы осмотра фабрики комиссией дают некоторое представление о производстве: Означенная фабрика существует с 1840 года и подвергалась уже подобному санитарному исследованию 11–15 марта 1882 года. С 1887 года она перешла в ведение названного Товарищества от вдовы Действительного Статского Советника А. С. Цуриковой и в общем содержится весьма удовлетворительно с обращением внимания со стороны фабричной администрации С. 24: на устранение главнейших санитарно-технических неудобств при суконном производстве. 1. Фабричные мастерские чисты, светлы, сухи и теплы, вентилируются при посредстве больших открывных форточек в окнах, а равно механических приспособлений... В настоящее время предполагается устроить особый вентилятор под машиной для чистки валиков. 2. Число рабочих при денной и ночной сменах равняется 803 человек; взрослых мужчин 512 человек, женщин 195 человек, подростков до 17 лет 51 мужского и 36 женского числа, малолетних до 15 лет 6 мальчиков и 5 девочек <...> 3. Живущие при фабрике рабочие размещаются в шести общих спальнях (на 407 отдельных мест в виде нар или железных кроватей и в 22 семейных каморках (83 живущих, в том числе 66 взрослых и 19 малолетних)). <...> 5. Для спуска грязных вод из красильни устроен большой отстойный пруд... из которого в прежнее время нечистоты спускались по канаве в речку Студенец, впадающую в реку Истру, которая имеет извилистое и быстрое течение; летом текущего года устроен новый фильтр по системе германского подданного Бениша, с привилегией для Германии и России... Пройдя через вновь устроенный фильтр, грязная вода из отстойного пруда будет спускаться в речку совершенно очищенная, по уверению изобретателя, лично устроившего фильтр на фабрике (стоимостью около 10 тысяч рублей)... 6. При фабрике устроена баня и прачечная... а равно больница на 10 кроватей с постоянно живущими врачом и двумя акушерками-фельдшерицами, кроме больничной прислуги. <...> Желательно иметь пробы воды из стоков мойки шерсти, нагонных сукновальных и промывных. Общее количество отработанных вод составляет около 87 000 ведер в сутки, а именно: более 2000 ведер при мойке грязной шерсти... и крашеной шерсти... около 1200 ведер в сутки из красильной и до 83 тысяч ведер в сутки при промывке товара с мылом и белой глиной. Часть жидких отбросов до спуска из сукновальной в отстойные колодцы предварительно выпаривается и обрабатывается путем особо устроенных для этой цели приспособлений для получения печатных кусков мыла, пригодного снова для целей производства. Подлинное за подписом Губернского Санитарного врача А. Погожева [46]. Для окраски тканей употреблялись преимущественно сандал, индиго, купорос, квасцы, винный камень, которые имеют способность отстаиваться, поэтому и был устроен специальный пруд. Таким образом, на чистоту С. 25: воздуха производство вредного влияния не имело, как и на чистоту вод реки Истры, при устройстве, к тому же, дополнительно фильтра [47]. М. Е. Попов обещал все указанные недоработки исправить; разрешение на пуск фабрики было дано 15 марта 1895 года. Свидетельство получал Сергей Максимович Попов [48]. Как видно из сведений 1890 года, для нужд фабрики был устроен кирпичный заводик: «При с. Ивановском суконная фабрика Попова с сыновьями, рабочих 683 и кирпичный завод при 5 рабочих, управляющий купеческий сын Сергей Топлянинов» [49]. С цуриковской фабрикой Максим Попов был связан давно и прочно. «Он был основателем широко известной во всей России суконной торговли "Максим Попов с сыновьями", открытой им свыше 100 лет тому назад – в 1840 году. Вскоре торговля эта стала оптовым складом известных "цуриковских" сукон, вырабатывавшихся на Ивановской суконной фабрике, основанной в 1817 году тестем его, крепостным мельником и сукновалом Г. М. Цуриковым. В армяки цуриковского сукна одевалась в свое время вся извозчичья Москва. Материалу этому, как говорили, "не было износа", и последние московские извозчики 20-х годов уже после революции все еще донашивали эти свои старые армяки, с благодарностью вспоминая поповское суконце. ...Максим Ефимович Попов был типичным "self made man" (самородком). Происходя из низов – будучи сыном разносчика, – пришел 15-летним парнишкой пешком из Рязани в Москву искать счастья с пятиалтынным в кармане. Уже в этом обнаружились его активность и инициативность. В Москве ему удалось устроиться в ремесленную школу при бумаготкацкой Трехгорной мануфактуре, принадлежавшей купцу Прохорову. Здесь Попов попал под своеобразную и несколько патриархальную опеку своего хозяина. Жил с другими учениками при доме Прохорова, который собственнолично водил их в праздники в церковь, а накануне сам ходил с ними в баню. Строгая опека Прохорова оказалась не по нутру своевольному ученику, который через пару лет резко порвал с хозяином и ушел на службу к другому купцу-суконщику. В то время, при малой, сравнительно, торговой конкуренции, дешевой рабочей силе и дешевом сырье, а также при большом спросе на фабрикаты, люди быстро богатели. Не удивительно, что умному, энергичному, исключительно работоспособному Максиму Ефимовичу удалось начать собственное дело, разросшееся впоследствии в крупное торговое предприятие. Росту дела значительно способствовала его связь с фабрикой Цурикова, которая еще больше С. 26: упрочилась браком Максима Ефимовича с его дочерью – Матреной Григорьевной. Злые языки говорили, впрочем, что росту капитала Максима Ефимовича нередко приносились в жертву интересы его конкурентов и даже родственников (так, говорят, разорился суконщик Сырейщиков, купец Кузнецов и некоторые другие). Позднее имело место еще и дисконтирование Максимом Ефимовичем чужих векселей. К моменту рождения Сергея Максимовича (1862 год – Н. К.) капитал отца его достигал уже нескольких миллионов рублей. М. Е. Попов был владельцем двух магазинов сукон в Москве, оптового склада сукон в Харькове, владельцем двух московских квартирных домов и "Лоскутной гостиницы", находившейся рядом с магазином сукон в том же доме на Тверской, а также владельцем нескольких лесных имений» [50]. Максим Ефимович скоро разворачивает торговлю в Первопрестольной, и в 1869 году он – уже «самый большой торговец», по словам известного фабриканта Сергея Ивановича Четверикова [51]. Время начала деловых контактов М. Е. Попова и С. И. Четверикова приходится именно на 1869 год, когда отец отправил 19-летнего Сергея Ивановича за границу для ознакомления с производством на суконных фабриках. В Брюнне (Австрия) – ныне Брно (Чехия) – Сергей Иванович знакомится с господином Прагером, главным ткацким мастером на одной из лучших фабрик «Бр. Рихтер». Сергей Иванович приглашает его на фабрику Городищенскую, принадлежавшую Четвериковым, для налаживания выпуска фасонных тканей. Предложение было принято. Выпущенная продукция произвела на покупателей «очень благоприятное впечатление, и тогдашний самый большой торговец Москвы, Максим Ефимович Попов, сразу дал по ней заказ, почти в 10 раз превышающий его прежние заказы» [52]. В «Справочной книге о лицах, получивших на 1872 год купеческие свидетельства по 1 и 2 гильдиям в Москве», в разделе о купцах 1-й гильдии, значится: «Попов Максим Ефимович, 53 лет, почетный гражданин и кавалер, в купечестве состоит с 1862 года. Жительство: Пресненской части, 2 квартала, в приходе церкви Девяти мучеников на Новинской улице, в доме жены [53], под №19. Торговля под фирмой: "Максим Попов с сыновьями" [54] сукнами Городской части, на Ильинке, в доме Варги на; Тверской части, на Тверской улице, в доме Комиссарова и Мясницкой части, на Кузнецком Мосту в доме князя Голицына. У жены дома: Пресненской части, 3 квартиры, под №19; Мясницкой части, 3 квартиры и дача Сущевской части, 6 квартир, под №10. Служил градским головою в Воскресенском посаде с 1858 по 1861 год; членом Московского Коммерческого Суда с 3 июня 1866 года по 2 января 1870 года. Ныне состоит: выборным от московского купечества и гласным Общей Городской Думы с 1866 года; старшиною Московского Биржевого Комитета с 1867 года [55] и членом Московского Отделения Коммерческого Совета с 2 мая 1868 года, и членом С. 27: Учетного и Ссудного Комитета Московской Конторы Государственною Банка с 1870 года. В семействе у него состоят сыновья Александр 27 лет, Павел 26 лет и Сергей 9 лет» [56]. Оставаясь юридическим владельцем фабрики, М. Е. Попов не скрывал, что заниматься фабрикой не будет, а доверить ее может только сыну, Сергею Максимовичу. Увидев сына в деле, отец практически переложил все заботы о производстве на его плечи. Позиция М. Е. Попова была отражена и в его завещании, составленном в 1894 году, за два года до смерти: ВО ИМЯ ОТЦА и СЫНА и СВЯТОГО ДУХА. АМИНЬ. Я, нижеподписавшийся, Потомственный Почетный Гражданин, Коммерции Советник, Действительный Статский Советник, Максим Ефимович Попов, находясь в здравом уме и твердой памяти, заблагорассудил на случай моей смерти сделать об имуществе моем следующее распоряжение: 1. Дом мой в Москве, Мясницкой части, второго участка, под №№ сто шестнадцатым и двести восемьдесят девятым, со всею в нем без исключения находящеюся движимостью, я завещаю в пожизненное владение супруге моей Матрене Григорьевне Поповой и в собственность сыну моему Сергею Максимовичу Попову. 2. Капитал мой, заключающийся в наличных деньгах, процентных бумагах, паях и акциях торговых и промышленных товариществ и компаний, долговых обязательствах на мое имя, словом, весь без исключения капитал мой, в чем бы он ни заключался и где бы ни находился, я завещаю также в пожизненное владение ей же, жене моей Матрене Григорьевне Поповой и в собственность сыну моему Сергею Максимовичу Попову, но при этом я прошу их в течение пяти лет от дня утверждения сего завещания окружным судом выдать дочерям моим: Ольге Максимовне Поповой, Липе Максимовне Шуберт и Марии Максимовне Савицкой, каждой из них по пятидесяти тысяч рублей. 3. Для обеспечения существования устроенного мною в городе Рязани приюта для престарелых лиц женского иола из мещанского и купеческого сословия [57] я желаю употребить семьдесят пять тысяч рублей с тем, чтобы проценты с этого капитала шли на содержание двадцати пяти призреваемых в этом приюте лиц, и буде я при жизни своей сего не исполню, то прошу жену мою Матрену Григорьевну и сына моего Сергея Максимовича Попова привести это мое желание в исполнение, передав здание приюта с землею, равно как и означенный капитал в семьдесят пять тысяч рублей в ведение города или земства, но с тем непременно, чтобы капитал этот оставался навеки неприкосновенным, а проценты с него употребляемы для указанной мной цели [58]. 4. Дом мой, со строениями и землею в Москве, Тверской части, второго участка, за №№ триста восемнадцат<ым>, двести девяносто седьмым, С. 28: триста двадцать первым, трехсотым, триста двадцать третьим и триста вторым, с имеющейся в нем гостиницею, именуемою "Лоскутная", и со всею в ней движимостью завещаю в полную собственность сыну моему Кандидату прав Сергею Максимовичу Попову. Ему же, сыну моему, Кандидату прав Сергею Максимовичу Попову, завещаю в полную собственность благоприобретенное имение Московской губернии, Звенигородского уезда, при сельце Ивановском, на реке Истре, со всею землею в количестве двенадцати десятин тысячи ста девяносто двух сажен, с находящеюся на ней фабрикою с машинами и устроенною через реку Истру плотиною, со всеми жилыми и нежилыми строениями и со всею без исключения находящеюся в имении движимостью, кроме товаров и материала, принадлежащих ВЫСОЧАЙШЕ утвержденному Товариществу суконной торговли и складов М. Попов с сыновьями, находящихся в фабрике и обрабатываемых за счет Товарищества М. Попов с сыновьями. 5. Семье умершего сына моего Александра Максимовича Попова я ничего не отказываю на том основании, что означенный сын мой награжден был мною при жизни выдачею ему пятисот тысяч рублей паями и другими ценностями. 6. Все прежде составленные мною духовные завещания, и в том числе мое последнее завещание, совершенное тысяча восемьсот девяносто четвертого года мая двадцать восьмого дня в конторе Московского Нотариуса Михаила Андреевича Лебедева по реестру под № две тысячи девятым – уничтожаю. 7. Душеприкащиками назначаю: жену мою Матрену Григорьевну Попову, сына моего Кандидата прав Сергея Максимовича Попова и дочь мою Ольгу Максимовну Попову, в присутствии вышепоимянованных свидетелей и, по одобрении оного и удостоверении, что он по доброй воле желает оное совершить и понимает его смысл и значение, внесен в актовую книгу, из которой вновь прочитан тем же порядком. <...> 1894 года Декабря тридцать первого дня [59].
Новый хозяин фабрики В 1888 году Сергей Максимович Попов переехал с семьей на жительство в село Ивановское. Как показало время, он посвятил фабрике всю свою жизнь. Его супруга, Любовь Васильевна, с пониманием отнеслась к решению мужа и всегда и во всем была его верной помощницей. Новый хозяин побывал внутри фабричных корпусов и в спальнях рабочих. Он увидел изможденных рабочих, а в жилых помещениях нашел грязь, духоту и скученность. Начались преобразования. По инициативе Сергея Максимовича в 1889 году, еще при жизни М. Е. Попова, были С. 29: составлены новые правила для рабочих, сразу изменившие в лучшую сторону их положение. Правила внутреннего распорядка на Ивановской суконной фабрике. Высочайше утвержденного Товарищества «М. Попов с Сыновьями», находящейся в Звенигородском уезде, Московской губернии, утвержденные Господином Окружным Фабричным Инспектором, согласно (статьи 7, пункта 6) утвержденных 3 июня 1886 года Правил о надзоре за заведениями фабричной промышленности. § I. Наем рабочих заключается на следующие определенные сроки: от начала работ после Пасхи до 1-го июня; от 1-го июня срок найма возобновляется через каждые два месяца. § II. Заработная плата выдается рабочим ежемесячно 7-го числа. § III. Малолетние рабочие принимаются только в отделение сортировки шерсти и намотки шпуль. § IV. Работы для взрослых начинаются: односменные в 5 ? часов утра и оканчиваются в 7 ? часов вечера с двумя перерывами, 7 ? часа для завтрака (от 8 ? до 9 часов) и 1 ? часа для обеда (от 12 ? до 2 часов); двухсменные работы, с двойным комплектом рабочих, идут без перерыва целые сутки, при чем во время обеда и завтрака денной смены работает ночная. Рабочие для денной и ночной смен чередуются понедельно. Работы односменные под праздники оканчиваются в 6 часов вечера, двухсменные оканчиваются в праздники в 4 часа утра. После праздников работы начинаются в 5 ? часа утра. Работы для малолетних начинаются в 6 часов утра и оканчиваются в 6 часов вечера, с двумя перерывами: на 7 ? часа (от 8 ? до 9 часов) и на 3 ? часа (от 11 до 2 ? часов). § V. Не полагается работы в праздники: Января 1-го Обрезание Господне, 6-го Святое Крещение, февраля 2-го Сретение Господне, суббота Масляной недели, марта 25-го Благовещение, Страстная, Святая и Фомина недели (конец рабочего года). Вознесение Господне, мая 9-го Николая Чудотворца, день Святого Духа, июня 29-го Апостолов Петра и Павла, июля 8-го Казанской Божией Матери, 20-го Пророка Илии, августа 6-го Преображение Господне, 15-го Святое Успение Божией Матери, 29-го Усекновение главы Иоанна Предтечи, сентября 8-го Рождества Богородицы, 14 Воздвижение Креста Господня, октября 1-го Покров Богородицы, ноября 21-го Введение во храм Богородицы, декабря 6-го Николая Чудотворца, три дня (25, 26 и 27 числа) Рождества Христова и все воскресные дни. С. 30: § VI. Ремонт машин, приводов и т.п., который не может быть произведен в рабочие дни, исполняется ремонтными рабочими в праздники, при чем каждый праздничный день считается за полтора рабочих дня. § VII. В свободное время рабочие, живущие в фабричных помещениях, могут отлучаться с фабрики до 10 часов вечера. Отлучаться же от работ можно только по уважительным причинам и не иначе, как с разрешения управляющего фабрикой или мастера своего отделения. § VIII. Снабжение рабочих квартирами не обязательно, а имеющиеся при фабрике квартиры, общие спальни и баня отдаются рабочим бесплатно. § IX. Чистка машин и аппаратов производится за 1/2 часа до окончания работ перед праздниками. Уборка сора и обтирка машин и станов производится самими рабочими ежедневно. § X. Обязанности рабочих: а) Рабочие обязаны являться к началу работ и самовольно от них не отлучаться. б) Воспрещается приходить на работу в нетрезвом виде и приносить с собою вино в здания фабричных помещений. в) Воспрещается курить табак в рабочих помещениях и играть на деньги или вещи в карты, орлянку и т. п. г) Воспрещается чистить машины на ходу, и в случае их порчи следует немедленно обращаться к мастеру, отнюдь не дозволяя себе каких бы то ни было исправлений на ходу. е) Рабочие должны соблюдать осторожность при обращении с огнем, а также должны соблюдать чистоту и опрятность в фабричных помещениях. ж) Рабочие должны оказывать послушание и подчиняться законным требованиям заведывающего фабрикой или своего мастера. За неисполнение вышеозначенных правил, а также за неисправную работу заведывающим фабрикою налагаются на рабочих денежные взыскания по табели, утвержденной г. Фабричным Инспектором. Заведывающий фабрикой С. Топленинов. Утверждаю: за Инспектора исполняющий должность помощника Д. Рахманов. В воспоминаниях племянницы С. М. Попова А. М. Шуберт, в той их части, которая осталась за рамками публикации в нашей книге, есть интересные сведения об изменениях и реформах, производившихся на фабрике в описываемый период. Приведем выдержки из них: «С приездом Сергея Максимовича на фабрику сразу же свободно вздохнули служащие: молодой хозяин не обходил по вечерам, по примеру отца, фабричный двор наблюдать: не горит ли поздно в их квартирах свет, если горит – значит, С. 31: играют в карты или пьянствуют. Теперь служащие перестали маскировать по вечерам свои окна, потому что новый хозяин не вмешивался более в частную жизнь. Большее значение имели, конечно, другие реформы. За первый же год пребывания на фабрике Сергей Максимович сделал следующее: 1) преобразовал основанную еще Цуриковым церковно-приходскую школу в земскую, причем расходы по ее содержанию принял на счет фабрики; 2) организовал клуб для служащих и при нем библиотек. При клубе начал систематически организовывать литературные вечера, посвященные тому или иному писателю, а также музыкальные вечера; 3) устроил столовую для рабочих с выдачей горячих обедов. Оборудовал кухню для разогревания обедов, приносимых рабочими из дому... <...> В ближайшие последующие годы, еще при жизни отца, Сергей Максимович сделал следующее: Но особенно много энергии затрачивал Николай Александрович на постановку при фабрике публичных спектаклей для рабочих, после чего театральное дело стало здесь широко развиваться <...> 1899 год – организована эмиритальная (пенсионная – Н. К.) касса; 1900 год – организованы классы рисования для рабочих и служащих под руководством приглашенного художника – К. М. Орлова; 1901 год – открыт детский приют и детские ясли. Вскоре были открыты детские ясли и в других соседних четырех деревнях; 1903 год – введены стипендии для наиболее успевающих учащихся школы для продолжения ими образования (среднетехнического, среднепеда-гогического, музыкального и университетского). (Всего этими стипендиями воспользовалось до 1917 года 60 человек). 1904 год – введен институт "Совет старост". В него входило 12 человек рабочих, выбиравшихся закрытой баллотировкой. Орган этот имел совещательный характер. Это была первая, хотя по существу и робкая, но для того времени смелая попытка по пути демократизации управления фабрикой. Конечно, все дела решал, в конце концов, сам С.М. Попов. Но важно, что он уже начал прислушиваться к голосу рабочих. 1906 год – организация богадельни (инвалидного дома) для престарелых женщин – бывших работниц фабрики. 1906 год – С. М. Попов отчислил свои личные паи в сумме 300 000 рублей в пользу рабочих (20 паев) и служащих (10 паев). При среднем заработке рабочих до войны 1914 году в 12-17 рублей в месяц дивиденд каждого рабочего за год равнялся приблизительно этому месячному заработку. Таким образом, рабочие и служащие делались, в какой-то доле, участниками прибылей с предприятия. Это была вторая крупная социальная реформа. 1909 год – веден в большинстве цехов 8-часовой рабочий день. Произведены две крупные постройки: каменное здание больницы на 62 койки; каменное здание "Народного дома" (клуб) с постоянной сценой, костюмерной, помещением для библиотеки. Сюда была переведена чайная. "Народный дом" являлся по тому времени в такой мере образцовым, что для ознакомления с ним приезжали из Москвы экскурсии учащихся. Там же стали позднее систематически ставиться киносеансы. С. 33: 1910 год – открыто ремесленное училище со столярным и переплетным отделениями. <...> Надо иметь в виду, что такая широкая просветительная работа и такие смелые административные мероприятия не проводились тогда ни на одной русской фабрике. Поэтому С. М. и был прозван Р. Оуэном. Помимо перечисленного, относящегося непосредственно к Ивановской фабрике, Сергеем Максимовичем было сделано за ее пределами следующее: на его средства были выстроены школы в соседних деревнях: Красновидове, Петровском, Лучинском, Горках. В значительной доле на его средства были построены школы в деревне Давыдкове и в Воскресенске» [61]. В сделанном А.М. Шуберт перечне преобразований, произведенных Сергеем Максимовичем на фабрике, есть упоминание о театре для рабочих. Расскажем об этом подробнее. В 1890 году втайне от Максима Ефимовича был поставлен в большой столовой для рабочих первый спектакль. С 1892 года режиссером, костюмером, живописцем-декоратором и актером фабричных постановок был Николай Александрович Попов [62], привозивший в Ивановское своего друга, тогда начинающего актера Прова Михайловича Садовского (второго) [63]. Спектакли были вначале бесплатными, а затем стали взимать по 5 копеек, чтобы как-то ограничить наплыв публики. Это страховало от наплыва шумливых ребят, которые буквально затопляли зрительный зал, но далеко не давало возможности вместить в него всю массу взрослых зрителей – рабочих фабрики и местных крестьян. Прежде чем поставить пьесу, Сергей Максимович оценивал, насколько она доступна рабочей и крестьянской массе, насколько она им интересна и полезна в воспитательном смысле. Со времени пребывания на фабрике Николая Попова появились театралы – будущая опора Сергея Максимовича. С 1890 по 1904 год было поставлено 110 пьес [64]; «ставились только пьесы классиков: Островского, Мольера, Фонвизина и других» [65]. Костюмы и парики присылались из Москвы на частной костюмерной. Случалось, что выписывался гример. «С 1898 года на фабрике имелись любительские оркестры рабочих, сначала духовой, а затем струнный, под руководством фаготиста Большого театра И. Р. Порубиновского. Последний также руководил хором местной церкви на праздничных богослужениях» [66]. И еще один фрагмент из воспоминаний А. М. Шуберт: «Революция 1905 года не изменила положения на фабрике, не видоизменила взаимоотношений хозяина и рабочих и не внесла каких-либо изменений в характер просветительной деятельности Сергея Максимовича на фабрике. Дело в том, что эта первая революция прошла там как-то мало заметно. В годы ей предшествовавшие рабочие Ивановской фабрики еще не были затронуты революционной пропагандой. Когда, в период всеобщей забастовки С. 34: 1905 года, по уезду двигались агитколонны рабочих, снимавшие рабочих с работы на фабриках, то поповские рабочие, заранее об этом предупрежденные, пришли в смущение. Те экономические требования, которые при этом рабочими других фабрик предъявлялись, оказывались на Ивановской фабрике уже раньше почти целиком удовлетворенными. А общеполитическое значение забастовки и общеполитические требования тех дней оставались широкой массе поповских рабочих чуждыми и непонятными. Сергей Максимович очень искусно использовал эту политическую несознательность рабочих. Он собрал представителей от рабочих и предложил им временно фабрику закрыть, поскольку для них не было предлога бастовать. Рабочие легко с этим согласились. Когда агитколонна рабочих подошла к Ивановской фабрике, последняя оказалась закрытой. Рабочих же не было: они разошлись по своим деревням. Так Сергей Максимович отвлек рабочих от всеобщей революционной борьбы. Нам же он объяснял это свое мероприятие тем, что якобы сам организовал у себя забастовку» [67].
Конец Ивановского В 1918 году фабрика будет национализирована; ее директор С.М. Попов, так много сделавший для рабочих, выброшен на улицу. Последние предреволюционные сведения о состоянии дел на фабрике таковы: "Попов М. с сыновьями" товарищество суконной торговли и складов, действие открыто в 1883 году. Правление: в Москве, Тверская, с.д. Состав правления: С. А. и А. А. Поповы и М. М. Шуберт, кандидаты А. А. Чернявский и Н. Ф. Гартунг. Основной капитал: 1 110 000 рублей. Запасный: 370 000 рублей. Паи: 111 паев по 10 000 рублей [68]. В 1924 году в книге о недолго существовавшем Воскресенском уезде о фабрике говорилось: «Более характерной для уезда является Октябрьская суконная фабрика, бывшая товарищества Попова... Постепенно разрастаясь, фабрика достигает полного расцвета к моменту после крымской кампании (1855 год), очевидно, значительно поддержанная военными заказами. В 1863 году возводятся каменные постройки фабрики... До восьмидесятых годов фабрика продолжает работать на ручных станках с 11-часовым рабочим днем. Преобладающим кадром рабочих всегда были местные крестьяне. В девяностых годах фабрика значительно пополнилась машинами и расширила свои постройки. С. 35: Русско-турецкая война опять была для фабрики периодом расцвета. Число рабочих к этому времени достигло 1000 человек. В 1900 годах оборудование фабрики продолжает пополняться и с 1914 года она имеет... вид, в каком остается и до сих пор... Центральной силовой станции фабрика не имеет и большинство отделений обслуживается самостоятельными двигателями... Имеющаяся электрическая станция служит исключительно целям освещения. Фабрика разбивается на семь производственных отделений... Готовый товар фабрики составляло и составляет сукно разных сортов, причем в настоящий момент ассортимент значительно усложнился (фасонное трико, дамское тонкое сукно, разные виды драпа, одеяла, платки и т. п.). Нормальная довоенная выработка предприятия при 10-часовом рабочем дне составляла в год 21 076 пудов сукна; в настоящий момент при 8-часовом рабочем дне фабрика достигла 75,5 процентов довоенной выработки. На 1 августа 1924 года на фабрике было занято 711 рабочих... и 78 человек служащих. На протяжении всего своего существования Ивановская суконная фабрика (так она называется местным населением) тесно связывается с жизнью уезда. Самая история ее происхождения обнаруживает ее корни в хозяйственной жизни района; основную массу рабочих – 70 процентов – составляют крестьяне окружающих селений... При фабрике существует ряд вспомогательных учреждений: школа-семилетка, школа фабзауча, детский сад, библиотека, клуб и народный дом» [69]. Последнее описание фабрики в том виде, какой она была до разрушения войной, мы нашли в книге 1934 года издания: «Налево у входа в главные ворота фабрики затейливый домик с башенками и балкончиками – бывший дом фабриканта – сейчас используется школой. Наверху над фабрикой на крутом обрыве берега строится школа (где был храм – Н. К.); ближе к плотине – помещение бывшего народного дома... На дорогу выходит длинная стена фабричных складов, минуем здания столовой и старый жилой корпус и, свернув направо в лесок, выйдем к новому жилому дому для рабочих» [70]. «Конец Ивановского...» Так, наверное, можно назвать одну из глав воспоминаний Анны Михайловны Шуберт: «Все началось с революции: сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, пока не исчезло все. Осенью 1917 года исполнилось 100-летие со дня основания Ивановской фабрики Григорием Михайловичем Цуриковым – дедом Сергея Максимовича. В память этого Сергей Максимович воздвиг на дворе фабрики часовню по чертежу архитектора Веснина. Но никакого празднования этого события на фабрике уже не получилось. Уже надвигалась революция. В октябре 1918 году эта часовня была рабочими поспешно разрушена. С. 36: Лето 1918 года семья дяди Сергея Максимовича еще проводила, последний раз, в Ивановском в их доме при фабрике, построенном когда-то Цуриковыми. Дом в Красновидове, где они раньше проводили лето, был опечатан, а затем разграблен и подожжен. Он сгорел со всей старинной обстановкой. Осенью 1918 года фабрика была национализирована. Но не дом Сергея Максимовича, который оставался пока в его частном владении, так же как и дом, выстроенный когда-то дедом Максимом Ефимовичем для себя около плотины. Ради сохранности их старого гнезда дочь Сергея Максимовича Оля даже осталась в нем жить на зиму 1918–1919 годов, и даже поступила ради этого учительницей в ивановскую школу. Но это спасло их дом лишь на время: через год, в 1919 году, Оле пришлось оставить школу и переехать в Москву. Приблизительно тогда же Сергей Максимович в последний раз ночевал в своем доме при фабрике. В Народном доме шел в это время митинг. Толпы рабочих шли туда мимо окон Сергея Максимовича. Слуга его, Иван Михеевич, сказал ему: "Рабочие что-то очень шумят, вы бы, Сергей Максимович, лучше поехали в Москву". Дядя Сережа встал и уехал из Ивановского навсегда, бросив все вещи, библиотеку, документы, и вообще все. После этого дом Сергея Максимовича был тоже национализирован. А в доме у плотины (бывший деда) продолжал пока жить оставленный директором фабрики Михаил Александрович Попов. Этот дом Максим Ефимович построил для себя еще за сорок лет до революции, дом без балкона и без открытой террасы – они были ему не нужны. В Москве Михаил Александрович был снят с поста директора фабрики, и она была национализирована. О Сергее Максимовиче никто не вспомнил, о нем не подумали, несмотря на все то, что он сделал в свое время для фабричных и для окрестных деревень, превратив ее (фабрику – Н. К.) в большой культурный центр. <...> После отъезда с фабрики Михаила Александровича и Сергея Максимовича она еще продолжала работать до 1941 года. Директором ее был избран бывший конторщик В. М. Прохоров. Никто не учел, конечно, того, что Сергей Максимович сам отказался от поста директора фабрики еще в феврале 1917 года, после того как на митинге в Народном доме один из рабочих публично назвал его "эксплуататором". Сергей Максимович был глубоко оскорблен главным образом тем, что никто из присутствовавших рабочих и служащих не посмел за него вступиться. Расценки зарплаты на Ивановской фабрике были, правда, ниже, чем в других местах, но ведь он никогда не использовал для себя лично дивиденда с фабрики и отдавал его целиком для нужд рабочих. Однако большинство паев по-прежнему принадлежало ему, он фактически оставался единоличным владельцем фабрики. С. 37: Согласно пожеланию Сергея Максимовича директором фабрики был тогда собранием пайщиков избран на его место его племянник Михаил Александрович Попов и поселился в доме деда у плотины. При национализации фабрики Михаил Александрович был оставлен на посту директора, однако уже через 2 года, в 1919 году, по случаю ареста в Москве, снят с этой должности. Первое, что предприняли рабочие после исчезновения с фабрики последнего члена семьи Поповых, был снос церкви, построенной Павлом Григорьевичем в 1865 году. Так исчезла одна из главных красот Ивановского – белая колокольня на Ивановской горе, и перестал звучать серебряный перезвон ее колоколов, слышавшийся на всю округу [71]. Новые хозяева фабрики говорили, что намеревались устроить из корпуса церкви большую каменную школу. Но она так и не была никогда построена, а битый кирпич от нее был растаскан поштучно. Замечательный звон Ивановской церкви определялся тем, что при отливе колоколов на заводе Финляндских Павел Григорьевич Цуриков и Максим Ефимович Попов со всем религиозным усердием навалили в котел огромную массу серебра в монетах и драгоценностях. Приступив к разрушению церкви, ивановские рабочие первым делом принялись, вероятно, за взлом мраморных надгробий над могилой Павла Григорьевича Цурикова, поскольку ходил слух о том, что он, как получивший дворянство, был похоронен в церкви с пожалованной ему золотой шпагой. Жутко представить, как они шарили руками среди полуистлевших костей и одежды! И, конечно, никакой золотой шпаги они не нашли. Спрашивается, сколько выручили бы себе лично семьи рабочих от остатков сабли, если бы они ее и нашли? Вероятно, тогда же была уничтожена и могила Александры Григорьевны, старшей дочери Григория Михайловича, умершей в 1887 году [72]. Не осталось следа от могилы и памятника около церкви – последнего свидетельства о семье Цуриковых. Последними сторожами фабрики остались члены семьи Шуберт. <...> Перед войной все машины были вывезены, а корпуса взорваны. <...> В течение ряда лет, однако, продолжали еще стоять стены фабричных корпусов с пустыми глазницами окон, трубами, несколько случайно уцелевших сараев, башня с часами и фабричные ворота с чугунными урнами. Только в 1953 году была проложена большая трасса между Звенигородом и городом Истрой. Эта магистраль разрезала территорию бывшей фабрики пополам. Кирпич фабричных корпусов весь ушел на бут шоссе. Местность, когда-то занятая фабричным городком, превратилась, таким образом, вся в чистое поле. Плотина, когда-то поставленная на Истре мельником Цуриковым, была снята, а ниже - возведен большой железнодорожный мост. <...> На фабрике и в округе уже никто не живет. Все умерло. С. 38: Так исчезло все, созданное когда-то Григорием Михайловичем Цуриковым. Остался один пустырь и Коровий брод таким, каким он был 100 лет назад, когда здесь начал строить Ивановскую фабрику Григорий Михайлович Цуриков» [73]. * * * В 2008 году потомки Поповых вместе с составителем данной книги решили побывать в Ивановском. О том, что они там увидели, красноречиво говорят приведенные фотографии... На месте фабрики – рынок и небольшой лесопильный заводик. Три искаженных перестройкой и временем здания от бывшей фабрики, один найденный фундамент от постройки тех времен – вот и все!.. Н. А. Круглянская.
Примечания: |
Суконщики Поповы: «Записки о московской жизни» и не только. – М., 2010. C. 7-38
2012-2016 © Краеведческий проект «Утраченный Божий Дом». Cтудия дизайна «VoltStudio».
Допускается свободное копирование и распространение материалов без их искажения с условием ссылки на данный ресурс.
