Скит преподобного Саввы. Возникновение и история
Яшина О. Скит преподобного Саввы. – Звенигород, 2007. С. 22-55

С. 22: Возникновение скита и его история в воспоминаниях очевидцев и паломников. Устроение скита произошло в середине XIX благодаря желанию и усердию нескольких людей: святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского, настоятеля Саввина монастыря епископа Дмитровского Леонида (Краснопевкова), купца и фабриканта Звенигородского края Павла Григорьевича Цурикова и наместника Саввиной обители архимандрита Галактиона.

Купец первой гильдии, в дальнейшем потомственный дворянин, Павел Григорьевич Цуриков на протяжении всей своей жизни поновлял и строил монастыри и храмы в Москве и других епархиях, но особенно щедро помогал приходскому духовенству Звенигородского уезда. Кроме церквей, строил школы и больницы для бедных; щедро благотворил всем трем монастырям Звенигородского уезда: Саввино-Сторожевскому, Ново-Иерусалимскому и Борисоглебскому Аносину. В 1876 году на его средства был отреставрирован Рождественский собор и другие памятники Саввина монастыря, причем восстановление главного храма «вышло удачно и так хорошо, что на собор, как внутри, так и снаружи, кажется, все глядел бы и не нагляделся», – писал побывавший тогда в обители по приглашению епископа Леонида архимандрит Пимен. В 1860-70-х годах на средства Павла Григорьевича строится Саввинский скит с церковью, кельями и хозяйственными службами, обнесенный каменной стеной. В воспоминаниях игуменьи Аносина монастыря Евгении (Озеровой) содержатся сведения об этом начинании. «Общий благодетель всего околодка, а в особенности Саввина и нашего монастыря Павел Григорьевич Цуриков, в память своего покойного С. 23: родителя Григория Михайловича, вознамерился устроить часовню для чтения неугасаемой псалтыри над пещерой, вырытой самим преподобным Саввою, в которую сей угодник Божий удалялся для молитвы, и выстроить около часовни сторожку с комнатой для помещения по очереди читающим псалтырь. Но Господу угодно было прославить сие уединенное место, освященное трудом и молитвою преп. Саввы. Мысль о часовне перешла к пещерной церкви, потом явилась в размере общежительного скита, обеспеченного на 16 человек».

Павел Григорьевич не только отстроил Саввинский скит, но и обеспечил содержание его братии. После его смерти в 1878 году, по его духовному завещанию, большинству храмов и монастырей, которым он благотворил при жизни, были переданы капиталы на их содержание. В описании Саввинского скита конца XIX века отмечено: «Основанием содержания скита служит капитал, положенный устроителем его, и дом в Москве, пожертвованный им же».

С 1870-х годах Саввину монастырю принадлежало два дома в Москве, квартиры которых сдавались жильцам, и потому приносили обители существенный доход. Вернее говорить не об отдельных домах, а о целых комплексах построек, включавших в себя различные каменные и деревянные, жилые и нежилые помещения. Эти дома располагались на Калужской площади и в Черниговском переулке Пятницкой улицы. Ныне первого здания не существует, а второе благополучно сохранилось. В документах не указано, какой именно дом давал доход скиту; владельцем обоих зданий указан Саввин Сторожевский монастырь. Дома сдавались в аренду московским купцам, которые занимались сдачей квартир, регулярно выдавая обители арендную плату. Кроме того, в доме на Пятницкой улице проживали представители монастыря. Там же был магазин с палаткою, также принадлежавший монастырю.

Благодаря этим доходам и другим пожертвованиям, при Саввине монастыре в годы С. 24: Русско-Турецкой, Японской, Первой мировой войн организовывались госпитали, на территории обители и поблизости от нее существовали братская богадельня, странноприимный дом, больница, духовное училище, церковно-приходская школа. При монастыре содержались и воспитывались беспризорные дети, содержались бедные ученики. В монастырских гостиницах бесплатно кормили бедных паломников. Из средств обители постоянно высылались денежные пожертвования различным церковным и государственным благотворительным учреждениям. Такая широкая благотворительность русских монастырей православному обществу была возможна благодаря помощи людей, подобных Павлу Григорьевичу Цурикову.

В годовщину смерти Павла Григорьевича, при собрании множества людей, которым была дорога память о нем, было сказано следующее. «Владея весьма значительными материальными средствами, покойный ... собирал их не себе, а старался богатеть, по слову Евангелия, в Бога и ближних ... Считая себя не более, как приставником, а не хозяином богатства, он не прилагал к нему своего сердца, а, как верный раб Господен, что одною рукою получал от Господа, то другою рукою старался и спешил возвращать Ему в лице меньшей братии Его и в делах благоустроения святых храмов Его. И Господь благословлял верного раба Своего ... и дай Бог, чтобы русское православное общество, чем дальше тем больше, богатело не одними денежными капиталами, а с тем вместе и такими прекрасными живыми деятелями, каким был покойный Павел Григорьевич!.. Тогда и люди бедные меньше стали бы тяготиться своею бедностью, а люди состоятельные и богатые жили бы спокойнее и довольнее среди своего богатства; а в коммерческом мире наверное значительно сократились бы случаи банкротств и разного рода несостоятельностей». Желание Павла Григорьевича почтить память преподобного Саввы строительством храма получило живой отклик в сердце настоятеля епископа Леонида (Краснопевкова). Он управлял монастырем с 1859 года до 1876 года, и с его именем связан один из лучших периодов в истории обители.

С. 25: Именно епископ Леонид стал первым регулярно приводить братию сначала к пещере, затем к Саввинскому храму над пещерой. В «Слове во время крестного хода», сказанном 17 июля 1873 года перед пещерою, он отметил, что «уже 15 раз совершается на этом месте праздник в честь преподобного Саввы с тех пор, как я с вами, братия, в первый раз здесь молился и беседовал. Что было здесь тогда? Эта пещерка и лес над нею и кругом; а вот уже 11 лет процветает здесь, под сению храма, обитель общежительная... Все это – даяние благо от преподобного Саввы, который расположил сердца рабов Божиих, болярина Павла и болярыни Анны послужить преподобному, да воздаст им Господь воздаяния многа, яко же Сам весть, паче прошения нашего, а также и тем из братии, которые сему делу, каждый по званию и силам своим, послужили».

В «Записках...» епископа Леонида самые благодарные и теплые слова относятся к его пребыванию в Саввином монастыре, и особенно к святой пещере. Как викарий Московского митрополита епископ не мог длительное время жить в обители; перед одним из очередных возвращений в Москву он пишет: «После ранней литургии... прощался со скитом. О, священная пещера! Да воссияет из нее свет монашеству и миру, да не отпустит меня преподобный от обители своей!» Несмотря на высокое достоинство епископа и викария Московского митрополита, настоятель отличался большой скромностью. Однажды ему передали, что в высших церковных кругах недовольны тем, что он сам читал в монастырском соборе каноны и акафисты, на что епископ отвечал: «Я не более как последний послушник в братстве преподобного Саввы, и более ничего».

Особенная любовь к преподобному послужила причиной необыкновенного внимания епископа к пещерке. Он установил новую традицию ежегодного крестного хода из монастыря к пещерке в день 17 июля. Праздник 17 июля был установлен в обители с 1847 года, в память обновления раки со святыми мощами преподобного Саввы. В 1847 году рака была поставлена под новую сень из накладного серебра, С. 26: созданную на добровольные пожертвования. Когда все труды по устройству новой сени были позади, на 17 июля было назначено торжественное празднование с присутствием представителей высшей церковной иерархии, в том числе Московского митрополита Филарета (Дроздова). В память этого события ежегодно 17 июля с 1847 года до 1859 года вокруг Рождественского собора совершался крестный ход. Епископ Леонид крестный ход стал приводить к пещерке. Позже он вспоминал о трогательных минутах крестных шествий между монастырем и скитом, «когда припев: «преподобие отче Савво моли Бога о нас», непрестанно повторяемый клиром и народом, разносится далеко по лесу, где стоят еще некоторые дубы, которые могли служить тенью своею для преподобного». Крестные шествия 17 (30) июля всегда совершались с большой торжественностью и были среди любимых праздников Саввиной обители, такими они остаются и теперь.

Незадолго до первых приездов в Звенигород епископ Леонид, будучи еще ректором Московской академии, часто бывал в Николо-Угрешском монастыре, расположенном неподалеку от Москвы, где по несколько дней гостил у своего друга Угрешского архимандрита Пимена. Как раз в это время, а именно во второй половине 1850-х годов, на этом месте происходило устроение скита с деревянной церковью святых апостолов Петра и Павла. Возможно, это поспособствовало убеждению епископа устроить впоследствии скит в Саввине. Всю свою жизнь он очень любил бывать на Угреше, и особенно в скиту. В 1859 году в Николо-Угрешском монастыре работа над строительством деревянной скитской церкви была в самом разгаре. В апреле 1859 года епископ Леонид становится настоятелем Саввиной обители. Узнав о благочестивом намерении П. Г. Цурикова, новый настоятель немедленно приступает к строительству скита. И летом того же 1859 года близ Саввина монастыря над пещерой преподобного началось строительство скитского храма. Возможно, первоначальный скитский храм, как и в Угреше, был деревянным. В пользу этого предположения свидетельствует факт совершения поздних С. 27: литургий в устраивающемся скиту уже с 1859 года, тогда как каменный скитский храм был освящен только в начале осени 1862 года. Кроме того, в описании Саввинского скита конца XIX века отмечено, что в 1862 году над пещерою каменный храм был «выстроен вновь».

В письме, адресованном архимандриту Пимену, епископ Леонид так вспоминает о возникновении Саввинского скита: «В первый приезд мой в Саввин я возобновил крестный ход к пещерам Преподобного, в 17 день июля, празднуемый в воспоминание преложения святых мощей Преподобного под новую сень. Место этой пещерки в тесном, глубоком, густо заросшем овраге, над вьющейся в кустарнике речкой, полюбилось мне, и на следующий день здесь отыскал меня наместник мой, чтобы пригласить к трапезе. Я сидел ... на площадке лестницы к пещере и занимался Консисторскими делами. Я сложил свои бумаги и взглянул кругом. Надо мною синее ясное небо с белоблистающими облаками; около меня и подо мною море зелени, и тонкие ветви лесных вершин, красиво колеблемые легким ветром. Посмотрел я на все это, потом на наместника, этого малорослого человечка, опоясанного ремнем и проникнутого предприимчивым и неустанно деятельным духом, и сказал улыбаясь: «Добро есть нам зде быти», сказал, и у него вызвал улыбку, и пошли мы оба в монастырь. Недуманно, неожиданно, в том же году начались заботы о построении храма над самою пещерою. В следующем году положено основание, в мае 1862 года я показывал воздвигнутый храм Их Императорским Величествам, а 2 сентября незабвенный Архипастырь наш [митрополит Филарет] освятил его во имя преподобного Саввы, а мы с Вами, как Вы помните, сослужили ему. Помнится, будто это было в самый день освящения, что я спросил у него, благословит ли он подле новой церкви, в двух малых домиках, поселить монахов, и Владыка отвечал: «Если есть церковь, конечно, подле нее должно жить монахам». – Как же, Высокопреосвященный Владыко, благословите им жить, благословите на общежительном начале?» – «Разумеется, на общежительном». – Вот так устами Святителя Преподобный С. 28: изрек волю свою, как смею думать, о введении в наш монастырь общежительства...

Вы не раз вспоминали, как мы с Вами, с моим Наместником и маленьким сыном монахолюбивого Князя, Валериана Михайловича Голицына, намечали, надламывая деревца, углы первой келий скитской. Так Вам, моему учителю, досточтимому и достолюбезному, следовало присутствовать при первом опыте своего ученика, и имени Вашему быть связану с нашим Саввинским скитом, который, благодарение Господу, распространяется зданиями, умножается братиею, упрочивается хозяйством и, о если бы пред очами Божиими в нем и чрез него упрочивалось, умножалось, распространялось монашество в истинном своем значении! Об этом, молю тебя, помолися, честнейший Авво! А в напо-минание о сей молитве прошу принять фотографический снимок скитской церкви с ее св. вратами и теми двумя около врат каменными, ко ограде пристроенными, кельями, которые послужили началом скитского у нас жития».

Основная заслуга практического воплощения идеи скита принадлежит саввинскому наместнику архимандриту Галактиону. Наместником он становится в 1856 году, за три года до назначения в монастырь епископа Леонида. К концу 1880-х годов относятся воспоминания одного Саввинского иеромонаха, который, показывая паломникам могилки на соборной площади перед Рождественским храмом, сказал, «указывая на один памятник в виде часовни, с неугасимою в ней лампадою ... «Вот здесь ... положен незабвенный отец Галактион, архимандрит и наместник наш. Около полстолетия прожил он в Саввином монастыре и большую половину этого времени управлял им в качестве наместника. И что был за управитель этот о. Галактион! Маленький ростом, тихий в речи, он устали не знал в своих работах; всюду всегда поспевал: и на работы монастырские и к службам церковным. И любил же он порядок в братии. А что был за хозяин, то и сказать нельзя. Буквально его стараниями и хлопотами наш монастырь и украсился и обогатился; его стараниями устроен скит, построенный на средства купца Цурикова. А скит этот, теперь ведь целый С. 29: монастырь. А гостиницы что? Им все они построены и надстроены. И здесь, и в самом монастыре не мало понаделано им. Вот близ Красных ворот, новая церковь устроена во имя Святого Алексея, человека Божия. Вот и этот корпус, продолжал отец иеромонах, указывая на новый двухэтажный корпус на южной стороне монастыря, – дело его рук; в нем теперь отделываются помещения для братии; всем хватит, да еще с остачей. Жаль, что не довелось покойному дожить до окончания этой постройки! Царство ему небесное; так закончил свой рассказ о почившем наместнике монастыря отце Галактионе, отец иеромонах». На надгробной плите отца наместника была следующая надпись. «Блаженны умирающие о Господе, ей, почиют от трудов своих. Здесь почиет тело усопшего о Господе священноархимандрита Галактиона, в монашестве понесшего благое иго Христово 46 лет, прослужив в обители прп. Саввы Сторожевского 38 лет. Скончался в 1887 года, 5 февраля. Жития его было 73 года. Памятник сей поставлен усердием уважавших его».

Под руководством отца Галактиона скит строился очень быстро. Перед началом строительства был улажен вопрос с землей. Еще в 1843 году от Саввинской слободы во владение монастыря был выделен лесной участок Дубацынской рощи, на котором позже возник скит. Однако официально документы по передаче земли оформлены не были. Монастырь даже не имел на них планов. Власти монастыря просили «Уездный Суд снестись с кем следует, дабы сказанные земли ... были обставлены в натуре законными межевыми признаками с выдачею на оные монастырю утвержденных правительством планов и межевых книг». В 1864 году все было улажено. Так как земля, на которой велось строительство, по документам принадлежала крестьянам Саввинской слободы, власти монастыря и представители слободских крестьян официально решили обменяться землями. Крестьяне уступили часть земли, прилегающей к скиту, монастырь отдал крестьянам луговую землю около Красного пруда и урочище Прудовище (обсохшая часть монастырского С. 30: пруда) близ Саввинской слободы. Монастырю были выданы утвержденные правительством планы и межевые книги. В 1865 году 7 июня на обмен этими землями было дано разрешение лесного департамента.

Строительство началось уже с конца 1850-х годов. В числе наемных рабочих трудились и иноки Саввина монастыря. Сохранились воспоминания уже упоминавшегося иеромонаха отца Савватия, который работал при закладке фундамента под скитскую церковь: «Когда при копании канавы для бута под церковь открыта была стенка каменной пещеры, я мысленно и с верою испрашивал у преподобного в благословение один камешек за понесенный мною в числе рабочих труд. С этою мыслию я только что прикоснулся к намеченному мною камешку, чтобы отбить его, как вдруг мгновенно он сам собою свалился в мои грешные руки».

Можно считать, что еще до окончания строительства каменной церкви скит как поселение иноков уже существовал. Во всяком случае, в 1861 году в келиях близ недостроенного храма уже жили иноки. Об этом свидетельствует письмо епископа Леонида, адресованное митрополиту Филарету, в котором описан визит в монастырь и скит императора Александра II с императрицей Марией Александровной 8 июня 1861 года. Высочайшие гости «...заходили в новостроющийся над пещерою храм, – пишет епископ. – Государыня с любовию говорила о ските, и когда я передал, что братия скитские называют Ее своею хозяйкою, Она много и приятно смеялась». Известно, что Государь пожаловал монастырю в этот визит 1000 рублей. Скорее всего, деньги были израсходованы на дальнейшее устройство скита. Вероятно, были пожертвования от императрицы. В 1862 году монастырю была пожалована казенная земля в Рузском уезде в размере 115 десятин. Доходы с новых угодий, возможно, предназначались для содержания скитской обители. Полностью строительство скита было закончено к осени 1862 года.

К моменту освящения скита в первых числах С. 31: сентября 1862 года его архитектурный ансамбль состоял из Саввинского храма, одноэтажного корпуса с кельями для четырех иноков и невысоких стен с тремя башенками. Все постройки были каменными.

Почти все паломники, посещавшие скит, отмечали изящество Саввинской церкви. Видимо, на архитектурном облике храма сказались вкусы и епископа Леонида, дворянина по происхождению, и опытного в делах строительства П. Г. Цурикова, и императрицы Марии Александровны, покровительницы скита. В письме епископа Леонида к архиепископу Савве (Тихомирову) от 12 сентября 1859 года есть следующие строки: «Собираюсь строить, если Бог велит, небольшую церковь в Саввине.., и хочется дать ей наружность возможно глубокой древности: хотелось бы сделать как бы копию или модель. У Вас видел я рисунки одной из владимирских церквей, сделанные чуть ли не графом Уваровым, реставрированной по повелению Императора Николая. Нельзя ли доставить их мне, если они есть у Вас, и также Мартынова древности и еще, кажется, в одной из четырех отделений великолепного издания рисунков достопримечательных древностей». Упомянутые рисунки приведены в настоящем издании. Вероятно, именно такой первоначально представлял епископ церковь Саввинского скита. Во второй половине XIX в. в развитии русской архитектуры наблюдается интерес к памятникам древнерусского зодчества. Церковная архитектура ориентировалась на старые традиции, в том числе на московское зодчество конца XVII века (так называемое московское барокко). Подобные влияния испытала архитектура скитского храма.

В дневнике епископа Леонида о посещении скитской церкви в 1866 году детьми Александра II – великими князьями Сергеем и Марией, отмечено: «Строгость византийского рисунка и изящество отделанного иконостаса из орехового дерева очень им понравилась». Краткое описание Саввинской церкви оставила княгиня Е. Н. Горчакова, посетившая скит в 1880-х годах. «Она [церковь] не велика, но очень красивой готической архитектуры; все наружные стены из мелких красных кирпичей, с С. 32: украшениями и колонками из белого тесаного камня; иконостас резной, из разноцветного дерева: розового, орехового и сибирской березы». В описаниях монастыря XIX – начала XX веков скитская церковь упоминается как изящный по архитектуре каменный храм. Историк искусства нашего времени
Т. В. Николаева писала о скитском храме: «Церковь сложена из кирпича и украшена белокаменными деталями. Храм миниатюрный, одноглавый, изысканных пропорций. Какой-то неизвестный нам зодчий XIX века создал прекрасный для этого позднего времени памятник, так хорошо вписавшийся в холмистую местность, заросшую соснами и кустарником».

В 1865 году, вновь на средства П. Г. Цурикова, под руководством отца Галактиона были построены еще пять деревянных домов на каменном фундаменте для братии, и шестой дом для келий, трапезы и кухни в окружении деревянной ограды. В 1869 году территорию скита вновь расширяют и вместо деревянных стен выстраивают каменные. К тому времени стены украшали уже пять башенок. В 1872 году, в десятую годовщину возникновения скита, опять же на пожертвования Павла Григорьевича, обновили здания и выстроили еще несколько келий для братии, в том числе каменный двухэтажный корпус с церковью Святителя Николая. Сохранилось описание Никольской церкви, сделанное одним из паломников, посетившим скит летом 1888 года. «Сразу после утрени мы отправились в скит к ранней обедне. К несчастью, главный скитский храм, замечательный своим иконостасом из какого-то темного дерева, ремонтируется, и служба совершается в келейной церкви, которая находится в пристроенной части скита. Церковь эта во имя св. Николая, выстроенная отцом Галактионом, очень маленькая; иконостас в ней дубовый; иконы в изящных серебряных окладах; в западной стене проделано оконце; в это оконце, сказал нам один монах, любил слушать службу церковную в своей келий покойный отец Галактион».

Скит естественно защищен лесом, высокими холмами и рекой. Архитектурный ансамбль скита С. 33: располагает к уединению. Зодчий XIX века будто пытался уловить дух, царивший в этом месте около пятисот лет тому назад, подтверждая известное выражение о храме как о молитве в камне.

Несмотря на то, что скит старался жить уединенно, посещения гостей все же не удавалось избежать. Часто бывали в скиту высшие церковные иерархи и представители Царствующей фамилии. Именно епископу Леониду приходилось принимать в монастыре и скиту Высоких гостей. Сохранилось довольно подробное описание визита императорской четы, который состоялся 8 июня 1861 года. Настоятель подробно описал его в письме митрополиту Филарету. После молебна, осмотра монастыря и обеда, император сообщил епископу, что более в церковь они не пойдут, а увидятся с ним у пещерки преподобного Саввы. Далее епископ пишет: «Я предварил Их Величества и встретил их у дорожки, которая от Воскресенского тракта ведет к пещерке. Здесь они изволили выйти из кареты и, окруженные народом шли со мною... Я вошел в пещерку, где пред иконою теплилась, как и всегда, лампада. Их Величества вошли за мною. Я прочитал тропарь преподобному, изменив канон Его следующим образом: за словами – «тем же и Христос, яко пресветла Тя светильника чудесы обогати, Савва, отче наш, моли Христа Бога», – сказав, вместо слов – «моли спастися душам нашим» – моли о Благочестивейшем Самодержавном Великом Государе нашем Императоре Александре Николаевиче, о супруге Его Благочестивейшей и прочих, о Наследнике Его и прочих. И о всем царствующем Доме Его и всем великом царстве Его. Здесь я поблагодарил Государя как за внимание Его к обители, так и за щедрую милостыню Его обители, ибо мне донесли, что по отбытии моем он призывал казначея и вручил ему 1000 рублей серебром. Обратно подымались не по лестнице, а по дорожке и заходили в новостроющийся под пещерою храм, который им полюбился местностию и архитектурой». Незадолго до освящения скита, в мае 1862 года, епископ Леонид показывал Их Императорским Величествам уже воздвигнутый храм. В 1860-х годах Государь Александр Николаевич и Государыня Мария Александровна посещали С. 34: Саввину обитель и скит довольно часто.

Пожалуй, любимым гостем епископа Леонида в его обители был четвертый сын Императора – великий князь Сергей Александрович. Впервые он был в Саввином монастыре, скорее всего, в 1861 году, в возрасте четырех лет. Доверительные отношения епископа с князем установились зимой 1865 года, когда 8-летний князь Сергей присутствовал при архиерейском служении епископа в Чудовом монастыре. После литургии князь посетил преосвященного и «между ними началось знакомство, которое не прекращалось до последнего времени». Великий князь встречался с епископом в Москве, в Санкт-Петербурге, в подмосковном великокняжеском имении Ильинское и конечно в Саввине монастыре и скиту. Во многом та твердая православная вера, которой отличался великий князь, в детские и юношеские годы была привита ему епископом Леонидом.

Сохранилось подробное описание посещения скита 9-летним Великим князем и его сестрой, 13-летней Великой княжной, в июне 1866 года. «Мы остановились в роще, у самой лестницы, ведущей к пещере, – писал еп. Леонид в своем дневнике. – Резко запели малые здешние колокола. Внизу великого Князя братия встретила с крестом и святою водою. Я ввел в пещеру Князя и Княжну, рассказал им, что сюда преподобный удалялся на молитву, что здесь молились их Родители, помолился с ними и дал им по иконе «Преподобный Савва в пещере». Отсюда взошли мы в церковь, где я прочитал пред храмовою иконою молитву преподобному Савве... Мы вышли из ворот и вошли в другую ограду – в деревянную – ограду келий. Мы заходили в трапезу, оттуда сквозь окно, в которое подается пища, смотрели в кухню. Я спросил Великую Княжну, как нравится ей здешняя местность. Она, смотря на деревья, которые с горы висят над кельями, сказала: «Здесь лучше Ильинского». Проходя мимо грядки с цветами, она, до цветов большая охотница, дергая за рукав графиню, говорила: «Цветы, цветы». Но мы не догадались поднести ей, тем более что я этого цветоводства и не замечал у нас. В келии наместника мы посидели. Великого Князя я посадил на деревянный диван, и потом, чтобы дать на диване место Великой Княжне, я приблизил князя к себе, а сам сидел у окна на стуле. Отсюда мы поднялись обратно на гору, уже не по лестнице, и разместились С. 35: по экипажам». На следующий день епископ посетил Великого Князя в Ильинском. В спальне Сергея Александровича, над кроватью, было «несколько икон и множество образов финифтяных». Можно сказать наверняка, среди этих образов были иконы преподобного Саввы, которыми епископ наделял князя во время его визитов в Звенигород. «После некоторого времени, – далее пишет епископ Леонид в своих записках, – когда я огляделся в комнате и подивился, зачем на коврах разостланы еще коврики из разноцветных суконных бахромок – под столом и кроватью. Великий князь вдруг встал и начал ко мне подносить эти коврики и говорить: «Это из Саввина»; потом груду ложек деревянных, которые у него выскальзали и падали на пол. «Тоже из Саввина». Наконец, на окне полкаравая саввинского хлеба. Это все им в скиту надавали старцы».

Впоследствии Великий князь приезжал в Саввин монастырь и скит со своей супругой Великой княгиней Елисаветой Феодоровной. В 1880-1890-х годах они бывали в Звенигороде довольно часто, так как в летнее время обычно проживали в своем подмосковном имении Ильинское. На протяжении всей своей жизни великий князь Сергей Александрович считал преподобного Савву одним из своих небесных защитников и сам являлся в земном смысле покровителем звенигородской обители. В историческом описании монастыря конца XIX века есть следующие строки: «[обитель] никогда не забудет... благосклонного внимания великого князя Сергея Александровича... и всегда будет помнить, что кроме своего святого на небе молитвенника и покровителя, она имеет и на земле своего царственного покровителя в лице Его Императорского Высочества».

Из монастыря в скит можно было пройти двумя путями. Первый предназначался в основном для экипажей. Это была относительно широкая прямая дорога, которая начиналась у северных ворот монастыря, проходила через монастырскую рощу и далее превращалась в Воскресенский тракт, ведущий С. 36: в Москву через Истру. Отойдя от монастыря чуть более пятисот метров, с этой дороги надо было повернуть налево и спуститься в скит по деревянной лестнице. Второй путь состоял из нескольких узких разветвляющихся тропинок, идущих по низине речки Разводни, бывшей когда-то полноводной рекой, но к XIX веку превратившейся в ручеек. Этот путь был сложнее, но гораздо живописнее. Княгиня Е. Н. Горчакова, посетившая скит в 1888 году, отмечает: «Из монастыря в пещеру и скит проложены через лес две торные дороги, из коих одна широкая для экипажей, и протоптано множество тропинок. В пещерку ведет устроенная у самого входа в скит деревянная лестница в 75 ступеней». В настоящее время оба пути сохранились почти без изменений. Уже упоминавшаяся лестница, соединявшая скит с большой верхней дорогой, подводила паломников прямо к пещере. За пещерой всегда тщательно ухаживали. По воспоминаниям паломников, в разное время ее устилали листьями можжевельника, ветвями сосны, наполнявшими пещеру благоуханием. К ней можно было подойти, не заходя на территорию самого скита. Почти в каждом описании скита отмечено: «Для удобства богомольцев пещера, памятник молитвенных подвигов преподобного Саввы, находится вне ограды скитской, рядом с алтарем скитского храма, так что всякий, желающий поклониться здесь, имеет всегда свободный доступ». Такой подход был связан с тем, что в скит мог попасть далеко не каждый человек. По правилам скитской жизни, доступ в скиты женщин был запрещен, исключая дни особых праздников. В обычное время инокам, в числе которых были схимники, было необходимо совершенное уединение. Известно, что жизнь в Саввинском скиту основывалась на правилах строгого общежительного устава, введение которого было связано с именем Московского митрополита Филарета (Дроздова).

Скитский храм во имя преподобного Саввы Сторожевского был освящен митрополитом Филаретом утром 2 сентября 1862 года. В течение следующего дня митрополит пробыл в Саввине монастыре, и 4 сентября в С. 37: сопровождении епископа Леонида отправился к Павлу Григорьевичу и Анне Сергеевне Цуриковым. Побыв у них краткое время, Владыка направился в Аносино, и затем в Москву. Установлены три даты официальных визитов митрополита Филарета в Саввин монастырь: 16-17 июля 1847 года, 25 мая 1858 года, 1-4 сентября 1862 года. Все эти даты связаны с праздниками обители; два последних – с освящениями храмов. Но в письмах к епископу Леониду Владыка пишет о звенигородском монастыре с особой теплотой и любовью, которые позволяют предположить, что визиты святителя в обитель были более частыми. Последнее посещение Саввина монастыря Владыкой было связано с освящением скитского храма...

С. 44: По свидетельству игуменьи Аносина монастыря Евгении, скит изначально был рассчитан на 16 человек братии. Но к моменту его освящения в скитских келиях проживало только четыре инока. После строительства новых зданий, жилых и хозяйственных, количество братии к 1865 году соответствовало изначальным планам. Увеличению числа келий способствовало и желание самих иноков. В описании монастыря конца XIX века отмечено: «Нашлись желающие проводить иноческое житие в безмолвном скитском уединении, понадобились большие помещения». Таким количество иноков сохранялось 20 лет – с середины 1860-х до середины 1880-х годов.

С. 45: ... По управлению скит находился в зависимости от наместника Саввина монастыря. Первоначально скит управлялся строителем (так называли настоятеля, стоящего во главе или маленького незначительного монастыря, или управлявшего приписной обителью, зависимой от монастыря более крупного). В 1874 году епископ Леонид скитского строителя произвел в игумены, затем в архимандриты. При епископе Александре (Светлакове) скит управлялся благочинным, в обязанности которого входило наблюдение за порядком, нравами братии, посещением церковных служб и правильностью их свершения.

При епископе Александре в пещерке преподобного Саввы начали читать молебны. «По окончании литургии, – вспоминает один из паломников, посетивший скит в 1888 году, – один из скитских иеромонахов, отец Иосаф в ризе отправился в пещерку преподобного Саввы, которая приходится почти под стеной главного скитского храма и вход в которую снаружи скита, и здесь служил молебен угоднику. Этот порядок, сказывали нам, ежедневный и заведен настоящим настоятелем монастыря преосв. Александром, за что нельзя не поблагодарить его». Именно при епископе Александре торжественно празднуется 25-летие основания скита – 17 июля 1887 года. Не случайно за основу взяли дату 17 июля, предпочтя ее 2 сентября (день освящения скитской церкви). За точку отчета выбрали дату возобновления пещерки, еще до строительства церкви. Дата была совмещена с 40-й годовщиной установления праздника 17 июля.

С. 46: ... Многочисленные паломники, которые круглый год, и особенно в летнее время, приходили и приезжали в Саввин монастырь, обычно посещали и скит. Описание посещения скита оставили княгиня Е. Н. Горчакова, историк Н. П. Барсуков и многие другие представители русского дворянства и интеллигенции. Особенно интересно описание скита С. 47: 1880-х годов, составленное княгиней Е. Н. Горчаковой. Ниже оно приводится почти полностью. «Тут же [с северной стороны от монастыря] начинается монастырский лес, очень красиво расположенный на высоком берегу речки Развадни; глубокие овраги, поросшие густым лесом и осененные местами деревьями-великанами, остатками здесь бывших непроходимых дебрей, до того тенистыми, что в самые жаркие, летние дни в них сумрачно и прохладно, как в горном ущелье; узкие тропинки, большей частью русла высохших ручьев, ведут к крутым обрывам, с которых открывается великолепный вид на луга и поля, окаймляющие берега Развадни, на рощи и деревни, живописно раскинутые на противоположной стороне реки. В одном из таких оврагов, в версте от монастыря, расположен скит, устроенный на средства П. Г. Цурикова, тому назад лет двадцать. Место, выбранное строителем, до того красиво и уединенно, что этих причин было бы достаточно для устройства отшельнических келлий в этом диком ущелье, но им руководило еще другое, нравственное побуждение; здесь в овраге, с давних времен, существует пещерка, в которой, по преданию, Преподобный Савва часто проводил целые дни в молитве и безмолвии ... Теперь в пещерке поставлен образ Преподобного Саввы, молящагося; перед ним постоянно теплится лампада и по желанию усердствующих, служатся молебны... Каждый богомолец считает непременным долгом побывать в пещерке Преподобного, хоть один раз вовремя своего пребывания в Саввином монастыре, но многие ходят туда всякий день и слушают обедню и вечерню в скитской церкви ... Весной и летом скит, по своему местоположению и богатой, свежей растительности, очарователен, а лес, его окружающий, до того разнообразен, что дорога, соединяющая скит с монастырем, никогда не надоедает и служит любимой прогулкой для богомольцев... Но зимой и особенно в ненастную осень, скитские монахи испытывают здесь много неудобств и лишений. В осенние дождливые дни крутой овраг на берегу речки, близ которой постоянно стелется туман, пропитывается до того сыростью, что она проникает во внутренность келлий и делает их сырыми и холодными, несмотря на обилие топлива, в котором братия, конечно, не нуждается, живя в лесу. Зимой же массы снега, скатываясь С. 48: с крутизны, образуют снежные обвалы, наполняющие низменную часть скита, верхняя также заносится снежными бурями и метелями и не малого труда стоит братии очищать всякий день дорожки к церкви, трапезной и келлиям и аллею, ведущую к скитским воротам, на большой Воскресенской дороге. Она служит единственным сообщением скита с монастырем, так как лесные дорожки и тропинки все покрыты глубоким снегом и остаются непроходимыми до таяния снегов. Несмотря на наши суровые, продолжительные зимы, скитские монахи любят свой уединенный, живописный скит и благодарят его строителя за устроенный для них приют, с обеспечением самых необходимых потребностей жизни».

С. 54: На рубеже ХIХ-ХХ веков в скиту строятся деревянные одноэтажные постройки на каменных фундаментах – келья благочинного, кельи братии и рухлядная, трапезная, кухня и кельи с подвальным этажом на фундаменте, каменная одноэтажная баня. Сохранилась страховая оценка имущества и строений скита 1910 года. Это наиболее полное описание архитектурного ансамбля скита, которое выбо-рочно приводится ниже. Скит описывается как часть монастыря, а именно как его общежительное отделение.

№1. Храм Преподобного Саввы, на храме колокольня, под храмом пещера, каменный, окрашен масляною краскою, покрыт железом, окрашен зеленою краскою. На храме имеется одна маленькая глава, окон с двойными рамами 10, 6 окон с железными ставнями. Дверей наружных железных 1, внутренних дверей 3. Иконостас оценен в 1000 рублей. Отапливается духовой печью, постройка относится к 1860 году. Строение хорошо сохранилось, оценено вместе с иконостасом. №2. Храм святителя Николая Чудотворца, домовый в каменном корпусе, во 2 этаже лестница каменная. На храме имеется 1 маленькая глава, иконостас 500 рублей. №3. Корпус в 2 этажа, занимаемый церковью, ризницей и келлиями братии. №4. Сторожка каменная в 1 этаж. №5. Дом в 1 этаж, каменный, занимаемым келлиями братии. №6. Дом в 1 этаж деревянный, на фундаменте, занимаемый келлией благочинного. №7. Дом в 1 этаж, деревянный, на фундаменте, занимаемый рухлядной и келлиями братии. №8. Корпус в 1 этаж, деревянный, на фундаменте, занимаемый трапезною, кухней и келлиями. №9. Дом в 1 этаж, каменный, занимаемый банями. №10. Дом в 1 этаж, деревянный, на фундаменте, занимаемый одной келлией для иеромонаха. №11. Дом в 1 этаж, деревянный, занимаемый одною келлией для иеродиакона. №12. Дом в 1 этаж, деревянный, занимаемый келлиями братии. №13. Дом в 1 этаж, деревянный, занимаемый четырьмя келлиями братии. №14. Сторожка в 1 этаж, деревянная. С. 55: №15. Сарай деревянный для поклажи дров. №16. Сарай деревянный для поклажи дров. №17. Сарай в 1 этаж, деревянный, занимаемый кладовыми и погребами».